Банки: Эффект вакцинации

Напряженность с ликвидностью на российском межбанковском рынке не спадает, и угроза нового банковского кризиса, сродни тому, который разразился летом 2004 г., остается высокой. Аналогия с ситуацией трехлетней давности напрашивается еще и в том, что изначальным толчком к ней как тогда, так и нынче стало внешнее инфицирование.

Как известно, накануне предыдущего кризиса начался интенсивный перевод рублей в иностранную валюту, вызванный увеличением процентных ставок ФРС и, соответственно, ростом привлекательности долларовых активов. Это привело к снижению достаточного уровня свободных рублевых средств на рынке межбанковского кредитования (МБК), традиционно служившем для большинства банков, особенно малых и средних, источником покрытия дефицита краткосрочной денежной ликвидности. Сегодня мы также наблюдаем сжатие ликвидности на межбанковском рынке, и вновь детонатором стали внешние факторы: кризис ипотечного кредитования в США и Европе, обострение проблем на западных финансовых рынках, резкий рост стоимости заимствований для российских заемщиков и сужение источников фондирования.

Выученные уроки

Однако сценарий нынешней кризисной ситуации отличается от сценария 2004 г. И пожалуй, главной тому причиной являются неожиданно эффективные, последовательные и, что особенно важно, работающие на опережение действия регулятора.

Три года назад Банк России поначалу попросту проигнорировал поступающие с рынка тревожные сигналы о возникающих у банков все новых проблемах с текущей ликвидностью. Более того, на фоне и без того ухудшающегося положения тогдашнее руководство ЦБ и службы финансовой разведки выступило с заявлениями (подкрепляемыми к тому же начавшимися репрессиями в отношении отдельных банков) о наличии в российской банковской среде едва ли не десятков криминальных организаций и необходимости принятия против них самых жестких карательных мер. Поименно эти банки-изгои при этом названы не были, что, естественно, только увеличило разрушительную силу таких заявлений. Рынок отреагировал на это немедленно и адекватно. Он просто закрылся. Тогда проблемы начались у всех. Сначала у небольших банков, отсеченных от традиционных для них источников поддержания ликвидности, а затем, когда распространились панические настроения среди населения, и у крупных финансовых институтов. Но даже в этой уже выходящей из-под контроля ситуации руководство Банка России продолжало бороться не столько с кризисом, сколько с теми же несчастными регулируемыми, т. е. с банками. Единственным средством, избранным тогда регулятором для борьбы непосредственно с кризисом, стали его седуктивные заявления о том, что никакого кризиса нет, а есть лишь недобросовестные конкуренты, скандалолюбивые журналисты и злокозненные провокаторы.

Лишь после вмешательства высших должностных лиц государства и возникновения реальной угрозы своему служебному благополучию руководители ЦБ наконец приступили к тушению уже охватившего банковскую систему пожара. Принятые не на опережение, а вслед событиям меры (к тому же весьма ограниченные) не сразу дали результаты. Последствия «некризиса» (в терминологии регулятора) ощущались в банковской системе еще больше года.

Однако несомненным положительным эффектом тех памятных событий стал эффект «вакцинации» – привитие иммунитета против недооценки тяжести последствий бездействия.

В «генной» памяти регулятора остался, по-видимому, серьезный ожог от жаркого лета 2004 г. И нынешние действия ЦБ РФ, как уже было сказано выше, выгодно отличают его от того властного, но, к сожалению, беспомощного учреждения, каким оно оказалось в те драматические дни.

Уже при первых сигналах о возникновении на западных рынках серьезных проблем ЦБ РФ, адекватно оценив потенциал возможной для российских банков угрозы, приступил к массированным рублевым интервенциям, постоянно расширяя и разнообразя арсенал применяемых при этом средств. Здесь и продолжающееся, несмотря на угрозу чрезмерного укрепления рубля, эмитирование конверсионных рублей, и увеличение объемов рефинансирования через аукционы репо, и расширение списка активов, принимаемых в залог под выдаваемые однодневные кредиты, и снижение процентной ставки по свопам, и уменьшение нормы отчислений в фонды обязательного резервирования, и т. д. и т. п. Более того, Банку России удалось, очевидно, убедить исполнительную власть в том, что риск системного банковского кризиса вполне реален и является гораздо большим злом, чем угроза инфляционного всплеска. В результате ЦБ сумел добиться от правительства принятия решения о дополнительных мерах подкрепления денежной ликвидности, в частности, путем вливания в банковскую систему через так называемые банки развития сотен миллиардов рублей бюджетных средств. Благодаря принятым и принимаемым мерам банки даже в наиболее критические дни получали и получают возможность привлекаться по приемлемым для них рыночных ставкам и в достаточных объемах.

Пожалуй, впервые в новейшей истории банкиры реально ощутили, что они противостоят кризисным угрозам не в одиночку, а при действенной поддержке регулятора. Невероятно, но банковским ассоциациям даже не приходится нынче активно лоббировать какие-либо дополнительные меры по предотвращению кризиса ликвидности. Центробанк опережает любые возможные предложения и инициативы, являя собой (опять-таки чуть ли не впервые!) действительно эффективный макроинститут управления ситуацией на денежном рынке.

Борьба с подшефными

Однако на фоне несомненно блестящих оценок, которых заслуживают усилия Банка России по противодействию угрозе расползания финансового кризиса, еще отчетливее видно отсутствие заметных позитивных сдвигов в другой области деятельности ЦБ – в регулировании и надзоре. Здесь, как и прежде, основным оружием регулятора остаются главным образом карательно-репрессивные меры с летальным исходом для десятков банков. С начала года отозвано уже более 50 лицензий, причем практически во всех случаях не ввиду финансовой неустойчивости и рискованной кредитной политики этих организаций, а в связи с нарушением закона о противодействии легализации преступно нажитых доходов. Дошло до того, что руководители надзора взяли на себя (и даже открыто объявили об этих планах!) чуть ли не обязательство о прекращении до конца года деятельности еще 30 банков. Почти еженедельные рапорты ЦБ об отзыве лицензий стали настолько ожидаемым событием, что очередное уничтожение уличенного в так называемых сомнительных операциях банка уже мало кого волнует, как будто речь идет о чем-то само собой разумеющемся и даже полезном. Никого уже не удивляет при этом, что в цивилизованной правоприменительной практике существует презумпция невиновности, а все сомнения трактуются в пользу обвиняемого, а не обвинителя. Никого не трогает, что при ликвидации банков страдают и интересы третьих лиц (акционеров, сотрудников, клиентов, кредиторов), приносимые в очистительную жертву на алтарь священной борьбы с так называемым отмыванием. Никто не вспоминает при этом, что есть и иные, кроме «расстрельных», способы и методы борьбы с нарушениями закона внутри кредитных организаций.

ММВА провела опрос представителей служб финансового надзора и мониторинга ряда стран – членов Комиссии по противодействию отмыванию нелегальных доходов (FATF). Никто из них не смог вспомнить ни одного случая, когда бы в результате выявленного в банке нарушения антиотмывочного законодательства к нему была применена такая крайняя мера воздействия, как отзыв лицензии. Штрафы – да, уголовные дела в отношении конкретных лиц – да. Но чтобы ликвидировать учреждение, да еще и с тяжелейшими последствиями и ущербом для третьих лиц... Интересно, что низкую эффективность экстремальных методов борьбы с криминалом в банковской системе признают и сами власти, констатирующие, что объем обналичиваемых и поступающих в оборот денежных средств не сокращается, а растет.

Строго говоря, следуя предлагаемой логике и применяя методы ЦБ к нему самому, следовало бы «отозвать лицензию» и у него, ведь случаи несоблюдения законности, судя по результатам прокурорских проверок, а также коррупционным делам, были зафиксированы и в этом высоком учреждении. Но ведь тогда мы бы, скорее всего, так и не увидели, насколько эффективными может оказаться вакцина против некомпетентности и прививка против иммунодефицита профессионализма.