Россия и Китай: Ищем новое слово

Вечный вопрос – что важнее, свобода или достаток? Конечно, хотелось бы и того и другого, но бывает так, что свобода не ведет к достатку, а достаток – к большей свободе

В западном мире сложилось представление, что свобода ценна сама по себе. Если свобода – естественное право человека, с которым он рожден, то и обсуждать, нужна ли она и в какой степени, смысла нет. Больше того, ею нельзя жертвовать ради чего бы то ни было. Франклин Рузвельт говорил: «Тот, кто готов пожертвовать свободой ради безопасности, недостоин ни свободы, ни безопасности».

Но в мире, не затронутом западной традицией, тем более в странах бедных и нестабильных, такой веры часто не понимают и подходят к свободе инструментально: полезна ли она для экономического развития и государственного строительства.

Вопрос о соотношении достатка и демократии крайне актуален для многих современных государств, в том числе для России и Китая. В обеих странах о необходимости демократии никто не спорит. Российский президент говорит о демократии в России, пусть и не вполне «чистой» (но «чистой», по его мнению, нет нигде в мире). На недавно прошедшем XVII съезде китайских коммунистов их лидер Ху Цзиньтао говорил о необходимости совершенствования социалистической демократии, при этом крепя руководящую роль КПК и придерживаясь «правильной политической ориентации».

Обожженные свободой

Китайская история сложилась так, что свобода в этой стране часто приводила к смуте или зарождению еще более жесткого деспотизма. В 1911 г. Китай стал первой в Азии республикой, но антимонархическая революция привела к распаду страны на регионы, контролируемые милитаристскими группировками. Коммунисты, пришедшие к власти в 1949 г. под лозунгом «народной демократии», установили жесточайшую диктатуру. Начавшаяся в 1966 г. Великая пролетарская культурная революция, выплеснувшая на улицу «энергию масс», привела к таким зверствам, что руководству пришлось давить эту энергию военными частями. Студенческие демонстрации 1989 г., участники которых требовали установить западную либеральную демократию, были жестко подавлены.

Поэтому главный страх китайского руководства – как бы разбуженная свободными выборами инициатива масс не привела к новым беспорядкам и не свернула страну с пути успешного экономического развития. Да и от власти уходить не хочется. Китайские лидеры упорно ищут формулу, которая определила бы нынешний режим как демократический, в то же время не предполагающий смены власти.

Западная демократия, которую один из ее теоретиков Адам Пшеворский определил как «определенность процедур при неопределенности результатов», китайским властям явно не нужна. Им, да и не только им в современном мире, нужна демократия неопределенности процедур при определенности результатов.

Именно поэтому китайские коммунисты с большим интересом следят за развитием в России дискуссии о «суверенной демократии». Я участвовал уже в двух конференциях, организованных китайскими товарищами, на которых обсуждалась эта исконно российская теория. Последняя конференция называлась «Китай и Россия: демократическое строительство в международном аспекте».

Поиск формулы

Согласно одной из официальных теорий, вокруг которых идет дискуссия в Китае, сконцентрированность на правах и свободах личности у западных теоретиков демократии связана с тем, что демократия рождалась там в борьбе буржуазии за политическую власть. В Китае демократия рождалась как результат борьбы народа за национальное единство, поэтому самое главное в китайской демократии – укрепление государства. Другая идея состоит в том, что в китайской демократии нет проблемы выбора режима, потому что выбор в пользу власти КПК уже был сделан раз и навсегда (об этом говорили китайские участники конференции). Наконец, вызывает интерес теория о том, что права личности могут быть обеспечены только по мере экономического и общественного развития. В Китае, например, сначала нужно было укрепить суверенитет (это уже сделано), затем создать определенный уровень достатка и социального равенства (это делается сейчас), а уж потом расширять права личности, которые в условиях голода и развала страны все равно осуществлены быть не могут.

Российские участники представили свои аргументы. Глава российской делегации – главный редактор журнала «Эксперт» Валерий Фадеев подробно рассказал о «суверенной демократии». Проректор МГИМО Андрей Мельвиль представил фундаментальный труд российских политологов «Политический атлас современности». Ученые разработали уникальную методику классификации политических систем, учитывающую беспрецедентно большое количество факторов. В частности, в рейтинге институциональных основ демократии Китай и Россия среди стран мира занимают соответственно 178-е и 93-е место, в рейтинге государственности – 12-е и 27-е (т. е. в демократии выигрываем, в государственности отстаем).

То, что не сломано

Так нужна ли в свете всех этих исследований Китаю демократия? Я бы отнесся с вниманием к аргументам китайских властей хотя бы потому, что своими успехами в экономической области они доказали, что являются серьезными политиками, возможно, самыми успешными в наше время. Это не означает, что с ними во всем нужно соглашаться. Но вопрос о том, не подорвет ли слишком поспешная демократизация стабильность, необходимую для продолжения успешной экономический политики, – не праздный. У американцев есть пословица: «Если что-то не сломано, не нужно это чинить». Возможно, в сегодняшнем Китае ситуация во многих отношениях не идеальная, но она, безусловно, наилучшая за долгие десятилетия и даже столетия. Вот когда нынешняя власть не сможет обеспечивать потребности развития и удовлетворять растущие ожидания населения, тогда это население, возможно, и подумает о демократии более предметно. Тогда, возможно, и произойдет в Китае переход к более демократической системе, как это случилось уже у многих соседей, придерживающихся сходной модели развития, – в Южной Корее, на Тайване, в Индонезии.

Нужна ли демократия России? Как и в Китае, несколько опытов демократизации в нашей стране оказались безуспешными. Некоторые связывают это с тоталитарными привычками, некоторые – с более давними российскими культурными традициями. В любом случае все опросы общественного мнения показывают, что современные россияне не особенно интересуются политическими правами, их недостаток заботит лишь меньшинство. В то же время россияне очень хотели бы сохранить некоторые неполитические права и возможности, полученные ими в результате краха советской системы: право частной собственности, право свободного выезда за рубеж, право на выбор места работы и жительства, которые обеспечивались бы заботливым патерналистским государством. А это означает, что только режим, отвечающий этим чаяниям, а не абстрактным либеральным построениям, и может быть стабилен сейчас. Более свободным общество, не желающее большей свободы, и быть не может.

Иван Ильин и Александр Солженицын десятки лет назад предупреждали, что выход из тоталитаризма, убившего всякую инициативу, возможен только через авторитаризм, дающий некоторые ограниченные возможности, но сдерживающий инстинкты внезапно получивших свободу рабов. Распадом страны, тысячами погибших в локальных войнах, десятилетием спада производства заплатили мы за то, что поверили не им, а сторонникам политической свободы как абсолютной ценности, и все равно пришли к «суверенной демократии».

Политическая культура, политическое сознание меняются, но меняются медленно. Возможно, и в России, и в Китае экономическое развитие подтолкнет эти изменения. Более глубокое знакомство с зарубежным опытом, недовольство собственным положением, возможно, приведут к пониманию гражданами полезности реальной независимости суда, разделения властей, а это, в свою очередь, вызовет потребность в расширении политических свобод. Ухудшение экономического положения, которое время от времени происходит везде, может подхлестнуть требования перемен. Но будет это – если и будет – вероятно, не скоро. А до той поры мы и китайские товарищи на различных конференциях будем с большим интересом обсуждать и сравнивать «суверенную демократию» и «правильную политическую ориентацию».