Отметить играючи
“Самовозводящимся карточным домиком” назывался четвертьвековой давности объект Юрия Аввакумова. Сложенная из игральных карт башенка могла, как чертик, выскакивать из коробки, а потом сама собой складываться. Тогда она, кажется, получила премию одного из зарубежных архитектурных журналов. “Форт Аспрен 2”, тоже из карт, сочиненный 18 лет назад, этим летом получил премию как лучший объект на 10-й Триеннале скульптуры в Феллбахе.
“Бумажная архитектура” (она же концептуальное проектирование), которую Аввакумов превратил из профессиональной забавы студентов-архитекторов в феномен советской культуры 80-х, смутно помнится. А вот объекты Аввакумова все еще смотрятся и выигрывают.
Выставка “Игры” открылась в день 50-летия Аввакумова. Кроме свежей порции карточных домиков на ней можно найти модель небоскреба, сложенного из набора блестящих черных костяшек домино. Их белые точки кажутся зажженными окнами в игрушечном здании, очень похожем причудливым нагромождением объемов на модные башни первых английских архитекторов.
Еще один экспонат – розовый ящик дачного сортира, сквозь прорезанное очко которого видна порнографическая карточная колода. Если покрутить ручку, то она послушно развернется в башенку. Три сложенные фигуры бронзовых городков и шахматная доска с тупиковой партией – “дурацким матом”, где фигуры изображают вбитые в доску кривые гвозди. Вот и все, чем отметил преуспевающий художник свой круглый день рождения.
Мог бы развернуться посерьезнее. Список наград имеется, работ, купленных разными важными мировыми музеями, достаточно, список выставок – длинный-длинный и для многих завидный. Однако выбрал объекты-игрушки. Не из скромности, конечно, скорее от высокомерия.
Реальная архитектура – искусство тяжелого компромисса с заказчиком и большими деньгами. У перфекциониста и интеллектуала Аввакумова с ней отношения не сложились, не могли сложиться. Вот он и пародирует большую игру в небоскребы, которые все равно разрушатся, и в бронзовые монументы, которые бы надо разрушить. Подшучивая над собой и издеваясь над коллегами по архитектуре. Аввакумов, правда, уверяет, что “Игры” – память о дворовом детстве.