“Более интересной отрасли для руководителя не придумаешь”
Следующие 11 часов Грэнди провел вместе со своей антикризисной командой, пытаясь найти выход из катастрофической ситуации, известие о которой взбудоражило всю ядерную отрасль. Затопление рудника Сигар-Лейк на севере Саскачевана привело к скачку цен на уран до уровня, который в последний раз был зафиксирован в отрасли в середине 1970-х, в период бума ядерной энергетики. Обработанная урановая руда, так называемый желтый пирог, сейчас стоит на рынке порядка $95 за фунт – в два раза больше, чем полгода назад, и в девять раз больше, чем в 2002 г. На фоне этого роста цен Нью-Йоркская товарная биржа (NYMEX) готовится запустить торги фьючерсными контрактами на уран. Появление такого биржевого инструмента позволит компаниям хеджировать ценовые риски. Интерес к урановому рынку подогревается еще и оживлением в области ядерной энергетики. Компании активизировали работу по разведке месторождений, инвесторы вкладывают деньги в небольшие проекты по поиску урана в Северной Америке, Австралии и Южной Африке.
Грэнди вряд ли помышлял об управлении урановой компанией в начале своей карьеры, когда он изучал право в Северо-Западном университете в Чикаго и был активистом антиядерного движения. В тот период он сотрудничал с юридической конторой, отстаивавшей публичные интересы и препятствовавшей выдаче лицензий на строительство АЭС в районе Великих озер.
Но затем Грэнди, всегда любивший свежий воздух и лыжи, переселился в Колорадо, и у него появился клиент, чья сфера деятельности была связана с ураном. С тех пор мировоззрение Грэнди постепенно изменилось. “Я начал сравнивать различные способы получения энергии и увидел, что ядерные станции, при всех их недостатках и проблемах вроде наличия отходов, в целом далеко не так плохи, как говорят многие”, – вспоминает он.
Нынешнее оживление уранового рынка свидетельствует о том, что настроения в отрасли также сильно изменились. В 1980-х и 1990-х здесь царил пессимизм, а цены неуклонно падали – общество скептически смотрело на ядерную энергетику после аварий на американском острове Три-Майл и в Чернобыле. Жена Грэнди уверяла его, что им не доведется увидеть восстановления цен на уран. Однако Грэнди остался в этой отрасли и в 1993 г. перешел в Cameco, возглавив там службу маркетинга и развития бизнеса. Спустя 10 лет он занял в компании высший пост.
“Более интересной отрасли для корпоративного руководителя не придумаешь, – говорит глава Cameco. – Здесь сошлись воедино самые разные проблемы, связанные с физикой, геополитикой, охраной окружающей среды, общественными движениями протеста, нестабильностью рынка и сложностями добычи радиоактивных ископаемых. Но все проблемы окупаются тем, что у вас появляются друзья по всему миру”.
Грэнди, которому сейчас 60 лет, проводит 40% своего времени вне Саскатуна. В числе прочего он ежегодно уезжает в Торонто для очередного медицинского осмотра. Джон Ритч, генеральный директор отраслевой ассоциации ядерщиков World Nuclear Association, называет главу Cameco “очень приятным, честным и открытым” человеком. “Грэнди смело можно назвать человеком слова, а его личные качества делают его мнение в сложных конфликтах очень весомым”, – говорит Ритч, бывший в свое время представителем США в МАГАТЭ. Он также уподобляет Грэнди мужественному Давиду, противостоящему армии голиафов. “У ядерной энергетики есть лишь горсточка вот таких защитников из числа производителей урана и поставщиков оборудования для АЭС”, – поясняет Ритч.
Несмотря на свое прошлое, сам Грэнди без особых симпатий говорит об антиядерном движении: “Среди них есть группы, которые ни за что не изменят своей позиции. Объясняется это в основном тем, что только так они могут остаться важными фигурами. Пока они выступают против, у них берут интервью, они мелькают в газетах. Если они начнут высказываться в пользу [АЭС], кому это будет интересно? Ну, разумеется, и определенные деньги здесь тоже замешаны”.
И все же ситуация вокруг этой проблемы становится более благоприятной. “Некоторые природоохранные организации, например Национальный совет по защите ресурсов и Фонд защиты окружающей среды, уже начинают сомневаться в истинности антиядерной мантры, – констатирует Грэнди. – Это особенно хорошо видно по руководителям поставщиков электроэнергии. Пять лет назад никто из руководителей этих компаний не рискнул бы признаться, что у них в структуре есть ядерные станции. Сегодня они открыто говорят о выдаче лицензий и даже о возможном новом строительстве таких объектов”.
На фоне этих изменений Грэнди все увереннее строит планы превращения Cameco в вертикально-интегрированную компанию: “Сообщество инвесторов охотно имеет дело с интегрированными угольными, нефтяными и энергетическими компаниями. Но если они хотят всерьез заниматься ядерной энергией, то вариантов здесь очень немного”.
Еще несколько лет назад 85% акций Cameco принадлежало канадским инвесторам, сейчас более половины акций находится в руках американцев. “Пока мы не успели привлечь инвесторов из Европы или Азии, – рассказывает Грэнди. – В Германии и Швеции до сих пор очень сильны антиядерные настроения. Но время идет, и оттуда тоже пойдут инвестиции”.
Помимо рудников в Северной Америке и строящегося предприятия в Казахстане у Cameco есть активы, связанные с обогащением и переработкой руды. Компания владеет 31% крупной АЭС в провинции Онтарио. Кроме того, она возглавляет консорциум, занимающийся продажей урана из ядерного оружия, демонтированного по договору между США и Россией от 1993 г. В том же году Грэнди полетел в Москву для обсуждения потенциальных проблем, связанных с попаданием на рынок 500 т урана из демонтированных советских боеголовок. Переговоры длились шесть лет, в результате право на покупку и продажу большей части этого урана получил консорциум во главе с Cameco. Одного из бывших российских министров ядерной промышленности Грэнди характеризует как “самого трудного человека в мире”, но в целом отзывается о российских специалистах из ядерной сферы очень уважительно: “Они ведут дела исключительно честно, за 45 лет у нас к ним не было никаких нареканий. Отчасти это связано с самой сутью ядерной отрасли. Можно поставлять нефть или медь, имея плохую репутацию, но с ураном такое не проходит. Вы знаете здесь каждого клиента”. (FT, 9.04.2007, Александр Силонов)