“Мне политика не нужна. У меня уже все есть”

Прошлой осенью в Совете Федерации на круглом столе по безопасности дорожного движения Валерий Пономарев демонстрировал новый европейский автомобильный номер с электроподсветкой. В Европе такие номера стоимостью 50 евро сейчас внедряют в пилотном режиме. “В России госстандарты номерных знаков не менялись с начала 1990-х, почему бы и нам не взять на вооружение такую технологию?” – убеждал собравшихся предприниматель.

Пока российские власти стандарт пересматривать не собираются, а комплект номерных знаков для автомобиля по-прежнему стоит от $8 до $15. Однако бывший начальник ГИБДД, а ныне сенатор от Карелии Валерий Федоров, хорошо знакомый с предпринимателем, не считает тему закрытой. Он хорошо помнит, как 15 лет назад Пономарев начинал свой бизнес с похожей презентации немецких автомобильных номеров в кабинете начальника ГАИ: “Тогда мне казалось экзотикой то, что он предлагал, а сейчас, видите, вся страна использует такие знаки”. Пономарев оценивает сейчас долю “Знака” на этом специфическом рынке в 50%.

Камчатка – Москва – Саксония

Производством автомобильных номеров Пономарев занялся по стечению обстоятельств. В 1989 г. он приехал с Камчатки в Москву за вторым высшим образованием (первое он получил в Новосибирском институте торговли) – знакомый позвал за компанию поступать в Академию внешней торговли. К тому времени 30-летний уроженец Курильских островов сделал неплохую карьеру по комсомольской линии – дорос до завотделом Камчатского обкома ВЛКСМ. Но в столице он, по его признанию, так называемого блата не имел и, чтобы пройти конкурс в престижный вуз – восемь человек на место, – полтора месяца с утра до ночи зубрил ответы на экзаменационные вопросы. На 2-м курсе, хорошо овладев немецким и английским, Пономарев поехал на стажировку в Германию.

“Нас было 14 человек, и мои друзья попали в очень известные фирмы – Messerschmitt, DaimlerBenz, Dresdner Bank. У них там была роскошная жизнь, светские приемы по вечерам. А я сидел в Нижней Саксонии, в маленькой семейной фирме J.H. Tonnjes, которая занималась производством автомобильных номеров и оборудования для их штамповки. Но в итоге у меня сейчас самый крупный бизнес из всей той группы слушателей”, – рассказывает он.

Немецкие уроки Пономарев применил на деле сразу после возвращения в Россию: без отрыва от учебы он в 1991 г. учредил фирму “Знак” вместе с наставниками из Tonnjes. Стартовый капитал и оборудование для производства номеров ему дали немцы, получив взамен контрольный пакет в новом предприятии. А перед тем как открывать компанию, Пономарев отправился за поддержкой к начальнику ГАИ России. Знакомств в системе МВД у него до этого не было: “Просто пришел на прием к Федорову и сказал, что мы хотим производить номерные знаки. Он говорит: “Пожалуйста, производите. Кроме вас еще несколько фирм хочет. Конкурируйте – кто выживет, тот и выживет”.

Для либерального отношения к начинающим бизнесменам у начальника ГАИ были свои причины. В СССР автомобильные номера производили две исправительно-трудовые колонии в Псковской и Рязанской областях. Эта продукция качеством не отличалась: стальные таблички номерных знаков быстро ржавели, а краска с них осыпалась еще в процессе перевозки. Но в 1991 г., когда советская экономика пошла ко дну, даже такие номерные знаки стали дефицитом – автомобилисты с разрешения ГАИ сами рисовали себе номера на картонках и фанерках.

По словам Федорова, Пономарев оказался первым, кто подал руководству ГАИ идею выпускать государственные регистрационные знаки по западным технологиям. “Честно говоря, сначала эти планы показались мне воздушными замками, но его настойчивость меня убедила”, – говорит сенатор. Предприниматель предложил перейти на алюминиевые номера, меньше подверженные коррозии, а вместо краски использовать светоотражающую пленку американской фирмы 3М.

Из 15 фирм, производивших автомобильные номера в начале 1990-х, к настоящему времени осталось шесть. Все соперники “Знака” использовали ту же модель бизнеса, что и он, – работали в связке со специализированными зарубежными фирмами. Например, главный конкурент фирмы Пономарева – петербургский “Буборг” (его доля рынка оценивается в 30%) сотрудничает с германской Utsch. По словам Федорова, технологически все западные производители в этой отрасли находятся примерно на одинаковом уровне. “Знаку” пришлось выдержать большую конкуренцию, но он оказался, пожалуй, наиболее надежным из всех поставщиков [МВД]”, – объясняет сенатор успех Пономарева.

Валюта для Таджикистана

Времена дикого капитализма Пономарев вспоминает с улыбкой: “Налога на прибыль не было. О том, что такое добавленная стоимость и налог на нее, мы впервые услышали в Германии на стажировке. Получали прибыль и сразу клали ее в банк. Весело было”. Однако на его деловых принципах тогдашняя лихость нравов, похоже, никак не отразилась. Пономарев подчеркивает, что с самого начала сделал ставку на производство: “Нам немцы рассказывали, что у них топ-менеджеры заводов входят в советы директоров крупных банков, того же Deutsche Bank. Я тогда и понял, что основа-то – в производстве, без него никаких финансов не будет”. Каждый день к 8 утра он приезжал на “Знак”, шел в цеха и здоровался за руку с каждым рабочим. “Пока на производстве до 100 человек работает, это реально. Сейчас уже не получается – масштабы другие”, – говорит он.

В новый производственно-офисный комплекс “Знака” на Третьем транспортном кольце столицы предприниматель собирается в этом году перевести все свои производства. На площади в 40 000 кв. м кроме производства автомобильных номеров расположится и типография – “Знак” выпускает удостоверения, акты и свидетельства для МВД, Минобороны, МЧС, Минэкономразвития. “Наша лицензия Минфина позволяет даже денежные знаки печатать по заказу какой-нибудь небольшой страны типа Таджикистана”, – добавляет Пономарев. “Знак” является эксклюзивным поставщиком автомобильных номеров для Белоруссии и многих российских регионов, включая Москву и Московскую область. По словам президента Ассоциации производителей специальной продукции (АПСП) Игоря Кузнецова, все автомобильные номера для чиновников высшего ранга, которые в ГИБДД заказывает Федеральная служба охраны (знаки с российским флагом вместо обозначения региона), тоже производит фирма Пономарева.

Расширяя типографский бизнес, Пономарев открыл фирмы “Флексознак”, которая выпускает рекламные наклейки и этикетки, и “АТ-Дизайн”, производящую краски для шелкографии и флексопечати. Среди клиентов – Philip Morris, Danone, пивоваренная компания “Очаково”, Martini & Bacardi, BBDO Marketing. Оборот обеих, по словам хозяина, – по $15 млн. А у “Знака” в прошлом году выручка превысила $40 млн. Пономарев говорит, что предлагал долю во всех своих предприятиях и Tonnjes, но немцы всегда предпочитали оставаться пассивными инвесторами в “Знаке”. Так получилось и с рыбным промыслом.

“Генерал Пушкин”

В 1996 г. к Пономареву в Москву приехал с Камчатки его шурин Василий Полукаров. Прослышавший о деловых успехах Валерия родственник предложил ему заняться рыбным бизнесом. Они учредили ООО “Поллукс” вместе с камчатскими знакомыми Полукарова – Игорем Евтушком и гражданином России корейского происхождения Де Ен Тяком. Деньги на покупку первого судна – “Генерал Пушкин” – выделил Пономарев. Корабль купили у Севастопольского пароходства за $1,14 млн.

Без приключений не обошлось. “Приехали принимать пароход у продавцов, а до того ни разу его не видели. Продавцы накрыли стол отметить сделку. Послали [нашего] механика в машинный зал, а он вернулся обескураженный: двигателя нет. Лежит на полу, разобранный на запчасти. Оказывается, корабль уже был весь разворован – прежние владельцы думали, что его на металлолом покупают”, – рассказывает Пономарев.

К началу 2000-х у “Поллукса” было уже два крупнотоннажных рыболовных траулера и несколько средних. А в сентябре 2002 г. Пономарев с партнерами приобрели крупнейшую рыболовецкую компанию Камчатки – “Океанрыбфлот”. Контрольный пакет акций “Океанрыбфлота” принадлежал менеджменту во главе с гендиректором Валерием Топчием. Топчий возглавлял предприятие с конца 1970-х, на Камчатке его уважительно называли “рыбным адмиралом”. Продать компанию его, по словам Пономарева, вынудили изменения в системе распределения квот на вылов рыбы. В 2002 г. правительство начало выставлять рыбные квоты на аукционы в Москве. Победителя там выбирали по принципу “кто больше заплатит”.

“Мы брали огромные по тем временам кредиты – до $35 млн, чтобы выиграть торги, – говорит бизнесмен. – Японцы и корейцы через подставные фирмы задирали цены на этих аукционах – для них это все равно были копеечные цены”. С кредитами Пономареву помогал Интерпромбанк, в котором ему с середины 1990-х принадлежит 12% акций. У Топчия же таких преимуществ не было. Сумму их сделки стороны не называют. “Ведомостям” удалось связаться с Топчием, но он не смог прокомментировать эту историю, сославшись на то, что находится за границей и не может долго говорить по мобильному телефону.

Пономареву и партнерам покупка “Океанрыбфлота” позволила резко повысить мощности по добыче лосося и минтая – крупнотоннажный флот увеличился с двух до 15 судов. А вскоре вышло постановление правительства, которое зафиксировало за компаниями квоты на вылов биоресурсов по историческому принципу. “И у нас получился такой большой объем, что мы просто счастливы были!” – говорит предприниматель. Суммарная выручка “Океанрыбфлота” и “Поллукса” сейчас превышает $100 млн в год.

Новые масштабы позволяют задумываться о новых покупках. В прошлом году “Океанрыбфлот” хотел приобрести две крупнейшие рыболовецкие компании Приморья – НБАМР и “Ролиз”, бенефициаром которых считается семья губернатора Приморского края Сергея Дарькина. Финансировать сделку размером $200 млн собирался исландский банк Landsbanki – он входит в рыбопромышленную Islandic Group, которой фирмы Пономарева продают часть улова. Однако покупка не состоялась. Знакомый с ситуацией вице-губернатор Приморского края Николай Сидоров объяснил “Ведомостям”, что Landsbanki в итоге отказался предоставлять кредит покупателю. По словам Пономарева, банк посчитал сделку рискованной для себя: расчеты аудиторов показали, что стоимость активов, выставленных на продажу, завышена.

Хорошие отношения

Бизнес, которым занимается Пономарев, вряд ли был бы успешен без лояльности властям. Он признает, что “приходится договариваться со всеми”, но добавляет, что неразрешимых конфликтов у его фирм нет. На Камчатке, например, “Океанрыбфлот” и “Поллукс” официально спонсируют “Единую Россию”. В отличие от других местных рыбопромышленников фирмы Пономарева никогда не участвовали в митингах протеста по поводу распределения квот на добычу биоресурсов, говорит Александр Михайлов, начальник управления по связям с общественностью Камчатской областной администрации. А фирма “Знак” оказывает финансовую помощь ГИБДД.

Пономарев охотно принимает к себе на работу вышедших в отставку сотрудников МВД, отмечает сенатор Федоров. Кстати, так поступают и другие производители автомобильных номеров: по словам Игоря Кузнецова из АПСП, отставные работники МВД составляют порядка 20–30% административных подразделений этих фирм. В АПСП входят четыре компании: “Знак”, “Буборг”, московский “Бластер” и ставропольский “Транслэнд”. Несмотря на жесткую конкуренцию, производители автономеров два года назад все же решили объединиться. “Обмениваемся информацией, защищаем наши общие интересы”, – объясняет Пономарев. С 2006 г. контракты на производство номерных знаков региональные управления МВД заключают только на конкурсной основе. “Сейчас хорошие человеческие отношения с милицейским начальством уже не играют такой решающей роли для бизнеса частных фирм, как в начале 1990-х”, – замечает Федоров.

Хозяин “Знака” считает саморегулируемые организации участников рынка перспективной формой работы: “В США есть национальная ассоциация рыбопромышленников. Если российская компания – допустим, моя – захочет купить какого-то американского рыбопромышленника или квоты на вылов рыбы, они нас не пропустят. Сами компании решают, а не чиновники”. Примерно так же действует и АПСП: например, когда фирма, не входящая в ассоциацию, попыталась выиграть тендер за счет демпинга на низкосортном алюминии, АПСП известила об этом конкурсную комиссию и отсекла конкурента.

Рентабельность производства автомобильных номеров, по словам Пономарева, составляет 24%, а производство растет на 5% в год. Продавать этот бизнес он не собирается: “Как я могу отдать кому-то компанию, которую сам создал с нуля, в которую лично набирал людей? Все равно что любимую вещь из дома вынести и продать”. Больших перспектив для развития этого бизнеса, правда, не просматривается. Цены на автономера устанавливают региональные власти. А индивидуальные номера с надписями, как в США или Европе, на российские автомобили по закону устанавливать нельзя: “Мы делаем сувенирные таблички чуть меньшего размера, чем номер, с надписями типа “Вася” или “Петя”. Что плохого, если передний или задний номерной знак у машины был бы такой? Их вполне можно было бы продавать по $200. 10 000 заказчиков на такие нестандартные номера – и вот вам уже $2 млн”.

Техосмотр за 15 минут

Пока эти мечты не сбылись, Пономарев осваивает новое направление деятельности – частные пункты техосмотра в Москве. Российское законодательство с конца 1990-х позволяет частным компаниям создавать пункты технического контроля совместно с ГИБДД: автоинспектор, дежурящий на таком пункте, проверяет юридическую чистоту автомобиля и выдает талоны государственного образца, а частники занимаются технической диагностикой и ремонтом.

У “Знака” уже три такие станции, к осени должны появиться еще две. При инвестициях порядка $450 000 в каждый пункт срок его окупаемости составляет в среднем три года. Техосмотр на пунктах “Знака” обходится автомобилистам в 520 руб., из которых 376 руб. получает компания (расценки утверждает правительство Москвы). Пономарев говорит, что его удивляют те автомобилисты, которые предпочитают по старинке покупать талоны техосмотра у серых посредников. “Можно не нарушать закон. Уже давно созданы комфортные и цивилизованные условия для автовладельцев, – рассказывает он. –У нас вся процедура техосмотра занимает 15 минут”.

Экс-начальник ГИБДД считает, что частные пункты не снимают проблему с прохождением техосмотра в Москве. Государственных пунктов в столице около 50, а, по словам Федорова, под частные станции московские власти землю и помещения выделяют без энтузиазма. Для столицы это скорее эксперимент, чем общераспространенная практика, говорит начальник отдела пропаганды ГИБДД Москвы Марина Васильева. Она, правда, с критикой Федорова не согласна: “Проблема с техосмотром машин целенаправленно решается. У правительства Москвы есть план создать в городе девять комплексов для проведения экзаменов, техосмотра и ремонта в каждом округе к 2008 г. Первый уже открылся в прошлом году”.

Партбилет

Федоров характеризует Пономарева как целеустремленного и собранного человека: “Он правильно бизнес развивает – шаг за шагом, вперед не забегает”. “В финансировании моих предприятий главное правило – 50% прибыли инвестируется в развитие, – рассказывает Пономарев. – Стараемся обходиться своими средствами. Если необходим кредит, обращаюсь в Интерпромбанк. Для развития этого достаточно”.

Для “Океанрыбфлота” Пономарев не исключает возможности проведения IPO через некоторое время – таким путем можно было бы привлечь средства на закупку нового флота и приобретение зарубежных компаний. “Но для этого надо минимум три года проводить аудит в крупной международной компании, серьезно готовиться. Пока мы продолжаем наводить порядок в “Океанрыбфлоте”, – рассказывает он. – К тому же сейчас Камчатка объединяется с Корякией, и многое в нашей работе зависит от того, кто станет губернатором Камчатского края”.

Утверждение губернатора объединенной Камчатки намечено на июнь-июль 2007 г. Каких-либо политических планов в этой связи бизнесмен не строит: “У меня дома лежит партбилет КПСС – думаю, для политического опыта достаточно. Для самореализации или карьеры мне политика не нужна. У меня уже все есть”.