ИЗБРАННОЕ ЧТЕНИЕ: Дебелая гвардия
В отсутствие какой бы то ни было PR-раскрутки или солидного рекламного бюджета “Чужая” – малоформатная, невеликая по объему книжечка, да к тому же написанная автором-дебютантом не в самом популярном из литературных родов, кажется, прогремела едва ли не до выхода на бумаге.
Жесткий и бескомпромиссный, лихой и бесшабашный сценарий из жизни украинских русскоязычных братков начала 90-х стал первым шагом Нестеренко именно в бумажную словесность. В Интернете же эта фигура известна давно и крепко. В сообществе русского “Живого журнала” юзер adolfych – один из самых колоритных трибунов, пламенный реакционер, изощренный матерщинник, кулачный боец, убежденный женоненавистник и проч. и проч.
Согласно “легенде”, этот киевский житель, дающий интервью, однако не позволяющий себя фотографировать, провел раннеперестроечные годы на переднем крае борьбы за первоначальное накопление капитала. С последующим опытом пенитациарного воздаяния. И отсюда, как следует понимать, “знание материала” и тот феноменально нутряной и “живой” логос, которым читатель буквально вдавливается в пространство книги. Мгновенно, с первых же строк, чувствуя на себе ее мертвую хватку – ни дать ни взять как сам автор и его герои, что испытывали сходные ощущения благодаря безжалостным конкурентам и изощренным омоновцам.
Но какое-то шестое чувство плюс начатки способностей в сетевом поиске явственно подсказывают, что “Адольфыч” (по крайней мере, в его нынешнем триумфальном писательском обличье) – это – как бы поточнее выразиться – не вполне реальная с точки зрения офлайна личность. Многое намекает на толково, по уму и по понятиям организованный “литературный проект”.
Однако достоинств книги, а именно сочного языка, наваристого и ароматного, что твой борщ, сюжета, совершенно особого, воздушно-орехового a la “Киевский торт” послевкусия, эти намеки не умаляют.
Да что там: в связи с “Чужой” тянет даже потревожить память великих соотечественников Нестеренко – Гоголя и Булгакова. Потому что в этой компактной книжке снова обретают плоть и кровь мертвые души, здесь творится страшная месть, здесь, несмотря на всю гиперреалистичность, витает нечисть и чувствуется тяжелое дыхание Вия. Здесь правят бал новые гайдамаки, современные петлюровцы, а мертворожденное СНГ на бешеной скорости несется куда-то, не давая ответа.
Road action (авторское жанровое обозначение) отмороженной бригады, призванной их паханом доставить из Праги на родину некую плотно завязшую в криминальных узлах молодую и привлекательную особу с погонялом “Чужая”, держит цепко и властно. Проглатывается действительно на одном дыхании. В том случае, конечно, если вы в праведном возмущении не захлопнете книгу после первой же реплики, процитировать которую хотя бы частично не позволяют цензурные соображения.
А тем, кто не споткнется на первой фразе, можно с большой долей уверенности гарантировать пару часов чистого “удовольствия от текста”. Драйв неофита (пускай даже с блеском сымитированный) и снайперская точность словесных автохарактеристик (напоминаем, что перед нами сценарий, а значит, 90% речи “от первого лица”) с избытком перевешивают и критическую массу лексического ненорматива, и вопиющую, даже не без-, а вненравственность персонажей, киллеров без страха, упрека и моральных принципов.
Этому сошедшему со сцены человеческому подвиду невозможно было, при всем физическом неприятии его, отказать в праве на голос. Отныне – по сути дела, за гробом – он его обрел. “Чужая” с его “пацанским” посвящением “недожившим” ответила за базар во всем многообразии смыслов этого емкого понятия. Как и было предписано заглавной героиней, белокурой бестией, коварным исчадием ада, сочинявшей на досуге весьма характерные стихи:
А я залепить и по роже могу
И смогу отвечать за базар.