Невеликая иллюзия
Единственная плохая новость для тех, кто захочет заполировать “Парфюмера” “Иллюзионистом”: фильм Бюргера скучноват как для интеллектуального развлечения, так и для развлечения в принципе. Огорчительно редко попадающий на большой экран Эдвард Нортон не утратил фирменной способности склонять набок голову и подпускать во взгляд зловещей придурковатости. Но всепобеждающая страсть в его исполнении всегда отдает какой-то подспудной патологией (как в недавнем фильме “Это случилось в долине”, где он играл сбрендившего ковбоя, влюбленного в школьницу). И пышущая нормальностью актриса/фотомодель Джессика Бил (чуть менее подвижная, чем апельсиновое деревце) не в состоянии оздоровить ситуацию. Так что мелодраматическая линия, потенциально способная выгодно представить “Иллюзиониста” на фоне “Парфюмера”, не задается с самого начала.
С хитом Тома Тыквера картину Нила Бюргера роднит не только редкая профессия в названии, но и литературное происхождение сюжета (“Иллюзионист” поставлен по повести пулитцеровского лауреата Стивена Миллхаузера), детальность предметного мира и обязательная для современных костюмных фильмов цветокоррекция в сторону сепии – хотя действие происходит позже, в конце XIX в.
В Вену эпохи Сецессиона приезжает фокусник по фамилии Абрамович (Эдвард Нортон), для облегчения участи российских рецензентов взявший себе творческий псевдоним Айзенхайм. Прямо на сцене он выращивает из апельсиновой косточки целое дерево, смущая почтенную публику и больше всего – простодушного инспектора полиции Уля (Пол Джиаматти). Со временем чудеса привлекают внимание кронпринца Леопольда (Руфус Сьюэлл). Дальнейшее развитие сюжета основано на том общеизвестном факте, что европейская земля не рождала более порочных тварей, чем австрийские кронпринцы (про одного такого безумный венгр Миклош Янчо снял в 1975 г. фильм “Частные пороки, публичные добродетели” – картину до сих пор показывают на эротических каналах).
Леопольд замышляет два преступления. Во-первых, собирается свергнуть отца-императора. Во-вторых, планирует жениться на местной аристократке Софи (Джессика Бил). На нее плебей-фокусник положил глаз еще в подростковые годы. Затяжная (и взаимная, кстати) влюбленность обрывается смертью героини, наступившей в результате сомнительных моральных качеств кронпринца. Недотепа-инспектор встает на защиту наследника, убийство списывают на какого-то бродягу, Айзенхайм впадает в черную меланхолию, сепия густеет – и вот тут уже начинается форменная помесь Зюскинда с целителем Грабовым. Вместо того чтобы растить апельсины, фокусник каждый вечер вызывает на сцену умерших, пока не добирается до Софи, призрака-разоблачителя.
В качестве утешения можно заметить, что “Иллюзионист” не только мелодрама, но и детектив, так что сюжет под конец переворачивается с ног на голову. Но не так резко переворачивается, как акробат, выполняющий цирковой трюк, а как-то нехотя, поскрипывая: “А не перевернуться ли мне? Ух, ну вот и перевернулся”. Но и этот кульбит не оправдывает потраченного времени.