Курс на Азию

После семи лет высоких темпов экономического роста Россия все увереннее смотрит в будущее. Растущие амбиции вновь толкают нашу страну к очередной попытке догнать Запад, причем на этот раз задача сложнее, чем во времена царской России и СССР. Помимо все еще значительного отставания в уровне благосостояния от Запада настоятельность модернизации для России усиливается еще и угрозой нестабильности и терроризма на ее южных рубежах, а также впечатляющим ростом азиатских экономик на Востоке. Готовясь к новому рывку в попытке догнать лидеров мировой экономики, Россия внимательно изучала мировой опыт ускоренной модернизации. После более чем десятилетнего периода исканий в “лабиринте переходного периода” Россия, похоже, нашла выход в следовании азиатской модели.

Заразительный пример

Вероятно, выбор России и не удивителен, учитывая, насколько силен “демонстрационный эффект” азиатского чуда. Действительно, азиатские экономики показали самые быстрые темпы роста в послевоенные годы. В 1950 г. ВВП на душу населения в Японии был чуть ниже среднемирового; менее чем за 25 лет он стал в три раза больше среднего и вплотную приблизился к показателям Западной Европы. В Китае с 1975 по 2003 г. ВВП на душу населения вырос в реальном выражении в восемь раз, а доля Китая в мировом производстве увеличилась с 1,4% в 1980 г. до 8,5% к концу 2004 г. Южная Корея, ранее одна из наиболее отсталых экономик мира, менее чем за три десятилетия превратилась в одного из лидеров – с 1962 по 1995 г. ВВП на душу населения вырос более чем в 100 раз.

Одним из явных признаков увеличивающейся схожести между Россией и Востоком является возрождение идеи планирования. Взять хотя бы задачу, поставленную президентом Путиным, – удвоение ВВП за 10 лет. Похожим образом цель формулируют и в Китае, правда, там речь идет об увеличении ВВП в четыре раза за 20 лет. Задача удвоения ВВП на душу населения ставилась и в Японии в 1950-х, и в Корее в 1960-х. Новое планирование в России (будь то в связи с инфляцией или борьбой с бедностью) имеет много общего со знакомыми россиянам по советскому периоду пятилетними планами, которые разрабатывались в Китае, Южной Корее (хотя там после кризиса 1997 г. они были приостановлены) и некоторых других азиатских экономиках.

Другой компонент азиатской модели, который, похоже, становится все более заметным в России, – промышленная политика. После очередной дискуссии в правительстве о недостаточной конкурентоспособности российского судостроения Путин напомнил о южнокорейском опыте развития этой отрасли в 1960-х. В целом можно констатировать, что в этом году началась полномасштабная разработка инструментов реализации промышленной политики. Один из таких инструментов – особые экономические зоны – активно применяется в Китае, Корее и других азиатских странах. Министерство экономического развития подписало соглашение с Сингапуром о консультационных услугах по управлению ОЭЗ и индустриальными парками.

Очевидные сходства

Некоторые “аномалии”, которые так озадачивают обозревателей из Европы или Америки, призывающих Россию стать более рыночно-ориентированной, тоже имеют азиатские черты. Жутковатое ощущение дежа вю возникает, когда читаешь о налоговых проверках, которые использовались для “выправления” деловой практики в Корее. “Налоговые проверки использовались для того, чтобы дисциплинировать те компании, которые не исполняли требований государственной экономической политики. Подобные проверки обычно были длительными, продолжаясь иногда до шести месяцев. Корейские компании стали воспринимать такие расследования почти как смертный приговор, – пишет один корейский исследователь. – Министерство торговли и промышленности часто отключало электричество компаниям, которые не исполняли экспортные планы, установленные государством” (см.: Буюнг-Нак Сонг. Рост корейской экономики. Byung-Nak Song. The Rrise of the Korean Economy. Oxford University Press. 2003).

Можно вспомнить часто цитируемую фразу корейского лидера Пак Чон Хи: “Для такого бедного народа, как корейцы, находящегося на грани голода, экономика в повседневной жизни оказывается важнее политики, и требования построить демократию бессмысленны”. Тот же самый лидер нашел общий язык с бизнес-сообществом, пообещав, что государство не будет преследовать тех, кто соблюдает договоренности и “полностью посвящает себя национальному строительству за счет индустриализации” (там же). Именно таким образом строилось взаимодействие между властью и бизнесом в период ускоренного роста экономики и торговли в 1961–1979 гг.

Экспансия государства в экономике, наблюдаемая в последнее время в России, также происходила и в Корее с 1960-х и до начала 1990-х – на протяжении этого периода возросла доля государства и в ВВП, и в общей занятости населения. Также создавались и национальные лидеры в ключевых или, иначе говоря, стратегических отраслях, что напоминает процессы укрупнения таких компаний, как “Газпром” или Объединенная авиастроительная корпорация в России. В Корее крупнейшие чеболи, которые достигали определенного уровня экспорта, получали статус “торговых компаний” и субсидии со стороны государства.

Важные различия

Но при всех этих параллелях между Россией и Азией стоит помнить и о существенных различиях. Во-первых, российский экспорт растет за счет нефти и газа, что стало возможным в силу благоприятной внешней конъюнктуры. В Азии же рост экспорта закладывался в секторах обрабатывающей промышленности и происходил благодаря росту конкурентоспособности на фоне жесткой иностранной конкуренции и при поддержке экспортеров со стороны государства. Но и в этой области есть признаки азиатских веяний в российской экономике: согласно предложению Минэкономразвития вскоре будет создано национальное агентство по поддержке экспорта, а объем средств, выделенных на увеличение конкурентоспособности российских компаний, вырастет в несколько раз – в следующем году на эти цели уйдет 2% всех госрасходов.

Другое различие между российской и азиатской моделью состоит в том, что последняя базировалась на высоком росте инвестиций, в то время как увеличение инвестиций в основные фонды в России можно считать ахиллесовой пятой экономического роста. По нашим подсчетам, для достижения цели по удвоению ВВП за 10 лет России необходим как минимум 15%-ный прирост капиталовложений в основные фонды в реальном выражении ежегодно. Пока России еще далеко до достижения этого уровня. Тому есть несколько объяснений, в том числе высокое налогообложение нефтяного сектора (главного потребителя инвестиций в России) и возникающие время от времени проблемы с инвестиционным климатом в стране.

Но, возможно, наиболее существенным фактором, сдерживающим рост инвестиций (в особенности госинвестиций), является опасность низкой эффективности вложений и хищения бюджетных средств. Несмотря на растущие амбиции российского государства, есть еще сферы, в которых России необходимо преодолеть свои страхи: страх “свободного плавания” валютного курса – опасения, что обменный курс будет полностью отпущен на волю рынка; опасения потерять контроль над экономикой, что ведет к превращению ряда секторов экономики в стратегические; опасения неэффективного расходования бюджетных ресурсов. Это последнее опасение, вероятно, будет преодолено, поскольку российские реформаторы обратились к идее частно-государственного партнерства. Участие частного капитала государство может использовать как своего рода лакмусовую бумажку – тест на эффективность капитальных проектов.

Этот механизм, таким образом, позволит России выделить больший объем инвестиций из бюджета на обновление изношенной инфраструктуры и финансирование приоритетных секторов. Помимо специальных экономических зон, в которых участие частного сектора велико, существует и Инвестиционный фонд, объем которого вырастет за счет средств, сэкономленных благодаря досрочному погашению внешнего долга. Еще один феномен нынешнего года – Российская венчурная компания, которая также будет работать по принципу частно-государственного партнерства и финансировать проекты в области высоких технологий. Капитальные затраты, финансируемые напрямую из бюджета, также будут расти. Один их ярких примеров – выделение 41,5 млрд руб. РАО ЕЭС. Проект бюджета на 2007 г. свидетельствует о том, что уровень финансирования по линии федеральных инвестиционных программ вырастет более чем на 50%. Расходы будут расти и благодаря приоритетным национальным проектам, особенно в связи с проектом “Доступное жилье”.

Нужен синтез

В конечном счете российская экономическая модель не будет ни азиатской, ни американской, ни европейской. Она будет евразийской в том смысле, что, заимствуя опыт других стран, она будет укоренена в российской истории и культуре. На сегодняшний день, однако, компас российской экономической политики четко указывает на Восток. Это означает, что инвестиции в России начнут резко расти в ближайшие годы, а характер экономического развития будет все больше напоминать основанный на инвестициях рост по азиатскому образцу. Стратегия модернизации через инвестиции в ключевые секторы известна в научной литературе как “Большой рывок” (Big Push). Этот выбор может серьезно повлиять на формирование стратегий инвестирования в Россию. Инвесторы могут взвесить аргументы за и против вхождения в те секторы, которые избраны государством для поддержки. Пока среди них можно назвать транспорт, электроэнергетику и сектор информационных технологий. Впрочем, делая выбор, необходимо помнить и об опасностях промышленной политики, с негативными сторонами которой и Россия, и Азия в прошлом уже сталкивались.