Цветы с Привоза

Шесть девушек и два парня, похожие на вчерашних выпускников музыкальной школы, выходят на сцену, где заботливо расставлены стулья и пюпитры. Рассаживаются и, явно смущаясь, переглядываются – почему-то кажется, для того чтобы заиграть, им необходим взмах дирижерской палочки. Но нет – сложное вступление все начинают одновременно. Перед нами не отчетный концерт первокурсников музучилища, а одна из самых странных инди-групп не только Украины, но и всего ареала русскоязычной поп-культуры.

Fleur – это точно не рок-н-ролл. Несколько лет назад такую музыку называли акустической – или на американский манер фолком; она считалась уделом томных неформальных барышень с гитарами, выступающих unplugged на толкиенистских сборищах. Или романтичных групп, у которых вместо электрогитар были виолончели и флейты, а вместо детства в подворотне – музшкола № 10 им. Л. ван Бетховена. Собственно, у Fleur, появившихся на свет шесть лет назад, было немало “астральных близнецов” в Москве и Питере – только они так и не вышли из маргинального загончика. Судя по московским аншлагам, одесситкам повезло больше – и можно даже сказать почему.

Украинским девушкам удается сочетать несочетаемое – например, безудержный романтизм и абсолютно европейское устройство. Или консерваторское образование с хорошей отмороженностью: они сочиняют и играют так, будто ни огромного ветвистого дерева поп-музыки второй половины XX в., ни музыки вообще до них просто не существовало. Мечтательные, сумрачные мелодии, напоминающие бесконечное ночное кружение пятен на потолке, – и, под стать им, исполненные обезоруживающей подростковой наивности тексты; Fleur – редкая русскоговорящая группа, у которой слова не главенствуют над музыкой. Академическая выучка и повадки дают о себе знать: Fleur маломощны в плане сценической энергетики, а их музыка состоит из повторяющихся пассажей, развивающихся со вступлением новых инструментов – самый настоящий минимализм. В Европе музыку, подобную Fleur, называют 4AD – по имени рекорд-лейбла, сделавшего себе славу на таком мечтательно-атмосферном репертуаре (например, английской группы Cocteau Twins, в любви к которой признаются украинские гости). Самый ближайший зарубежный аналог Fleur – шотландская группа Pram c ее альбомом “Музей воображаемых животных”. Вообще, Европа приняла их порадушнее России с Украиной – три года назад у одесситок появились французские издатели, благодаря которым их диски выходят в странах Евросоюза раньше, чем в странах родного для них СНГ.

Русская поп-музыка истосковалась по новому женскому образу. Бордельная экспрессия Кати Лель наскучила; мужиковатые “Ночные снайперы” перешли с высокого полета на бреющий; пронзительная пацанка Земфира, кажется, устала быть единственной молодой примадонной в отечестве. Вполне возможно, российская публика соскучилась по девичьим платьям в цветочек и настоящей, камерной и беззащитной женственности, без боевого камуфляжа и защитного макияжа. Космополитичные одесситки, уже шесть лет существующие параллельно российско-украинским шоу-бизовым раскладам, сейчас имеют все шансы конвертировать свои клубные аншлаги в нешуточную известность. Если им это, конечно, зачем-то нужно.