Как голландец голландцу...

Просто ошеломлен», – говорит Гуус Хиддинк, новый голландский тренер футбольной сборной России, когда я спрашиваю его о первых российских впечатлениях. Несколько часов назад он прилетел в Москву из Эйндховена на одном из личных самолетов Романа Абрамовича – и вот уже входит в битком набитый российскими и зарубежными журналистами конференц-зал ИТАР-ТАСС.

Несмотря на суету, он находит время, чтобы поздороваться со мной. Не то чтобы мы встречались раньше, но мы соотечественники и у нас есть общие друзья (что для Голландии, впрочем, еще не очень много значит).

Кроме того, я совершенно случайно первым сообщил Голландии о том, что Хиддинк стал тренером сборной России. На праздновании десятилетия журнала Harper’s Bazaar несколько недель назад я беседовал с Абрамовичем, сказавшим мне, что это вопрос решенный.

– Ну уж после этого пришлось согласиться, – улыбается Хиддинк, который только через несколько дней рассказал голландскому телевидению, что переходит из клуба PSV Eindhoven в российскую сборную.

Больше мы не успели сказать друг другу ни слова: Хиддинк в сопровождении дюжего охранника покинул здание ИТАР-ТАСС, сел в машину и уехал давать интервью Первому каналу. Только я и видел нового тренера национальной сборной.

Но через два дня Хиддинк позвонил мне домой:

– Извините, что я тогда сбежал. Но у меня действительно не было ни единой свободной секунды.

Я слегка опешил, поскольку совершенно не привык к тому, чтобы важные шишки извинялись за то, что им пришлось срочно уйти, – и, честно говоря, Хиддинк меня этим сразу покорил.

– Вы уже давно в России, – сказал тренер. – Мне бы хотелось подробнее поговорить с вами.

– Хорошо, – отвечаю я. – Но позвольте сначала я задам несколько вопросов. Итак: какое у вас первое впечатление о России по сравнению с Кореей и Австралией, где вы раньше работали?

– В Корее чувствуется больше дисциплины во всем – начиная с уличного движения и кончая пресс-конференциями и тренировками. Все превосходно организовано. В Австралии, конечно, поспокойнее. Но не забывайте, что футбол там далеко не главный вид спорта. А в России сразу чувствуется, насколько важен тут футбол: я ощущаю прессинг с того самого момента, как согласился на эту работу. Но я к такому привык.

Вполне понятно, почему Россия – в особенности президент Российского футбольного союза Виталий Мутко и «серый кардинал» футбола Роман Абрамович – так хотели нанять Хиддинка. У него в активе победа в кубке Европы, два полуфинала в чемпионате мира (со сборными Голландии и Южной Кореи) плюс целая охапка трофеев в национальных турнирах Голландии. Хиддинк один из наиболее успешных футбольных тренеров. Но что больше всего привлекло русских – это скорость, с которой он добивается результатов в странах, где никогда прежде не работал. Южная Корея ни разу не выходила даже в групповой турнир мирового первенства, а с Хиддинком сразу дошла до полуфинала, обыграв самих итальянцев.

Недавно он сделал подобное снова, на сей раз с командой Австралии, причем одновременно с тренировками австралийцев успел снова привести к победе в национальном чемпионате PSV Eindhoven.

Более интересный вопрос: зачем Россия самому Хиддинку? Разве его не приглашали ЮАР и Китай, Австралия и даже Англия?

– Действительно, они меня звали, – подтверждает Хиддинк. – Но я выбрал Россию. Стороннему наблюдателю этот выбор может показаться странным, но для меня он очевиден. Работать, например, в ЮАР или Австралии было бы замечательно, да и климат там, конечно, лучше, чем российский. Тренировать английскую сборную – дело почетное, но там слишком велико давление прессы и общественности. Но посмотрите на мою карьеру: я люблю работать с аутсайдерами, когда можно что-то менять и создавать с нуля. В этом смысле Россия идеально подходит. На мой взгляд, это спящий футбольный гигант, и я постараюсь его разбудить.

Без сомнения, деньги тоже сыграли определенную роль. В свои 59 лет Хиддинк находится на пике карьеры, и говорят, что в России он заработает от 5 до 7 миллионов евро. Даже по футбольным стандартам, это запредельная сумма. К тому же Россия с ее подоходным налогом в 13% – настоящий налоговый рай (в Голландии с аналогичной суммы пришлось бы заплатить минимум 65%).

И в каком-то смысле российские футбольные болельщики должны быть благодарны голландским налоговикам, иначе успешный тренер не уехал бы из страны. Налоговая полиция недавно в лучших традициях «дела ЮКОСа» провела обыски у Хиддинка и его бухгалтера, обвинив тренера в финансовых махинациях. С российской точки зрения это может показаться смешным, но налоговики утверждают, что он со своей подружкой провел слишком много ночей в Амстердаме, чтобы и дальше считаться нерезидентом и пользоваться налоговыми льготами. Хиддинк пришел из-за этого в такое бешенство, что поклялся никогда больше не работать в Голландии. Вообще после возвращения из Кореи, где он считается национальным героем, у тренера не очень складываются отношения с родиной.

– Все считают Голландию маленькой тихой страной. Но, вернувшись из Кореи, я был потрясен тем, какая агрессия здесь повсюду – и на поле, и за его пределами. Люди казались мне такими растерянными, что я никак не мог понять, что же произошло?

Вскоре Хиддинк получил по почте несколько писем, в которых были пули – так футбольные хулиганы запугивают тренеров.

– Мои родные сказали мне: Гуус, почему бы тебе не бросить все и не уехать куда-нибудь в Испанию, где к тренерам относятся с уважением?

И вот Хиддинк в России и готов к борьбе. Окружающие считают его не только тренером, но и психологом.

– Мне важно понимать культуру, историю и менталитет страны, – говорит Хиддинк.– Например, в Корее авторитет старшего считается чем-то само собой разумеющимся. Старший по возрасту всегда прав, даже если он ошибается, игроки не желают проявлять инициативу. Мне нужно было добиться, чтобы футболисты могли самостоятельно принимать решения на поле. На тренировках я изображал рефери, специально допускал ошибки, а потом останавливал игру и спрашивал игроков, все ли я сделал правильно? И все они смотрели на меня круглыми глазами, и ни один не решился сказать мне, что я не прав! Тогда я начинал давить на них: «Ведь это было несправедливое решение. Ну возразите мне хоть кто-нибудь! Вы должны более энергично выступать против несправедливости!» И этот подход сработал.

А со сборной Голландии были другие проблемы. Например, трения между темнокожими (из Суринама и других бывших колоний) и белыми игроками. Тогда я старался внятно изложить им свои принципы, чтобы они были поняты и приняты всеми членами команды без исключения. Я учил футболистов общаться с прессой, общаться с теми, кто сидит на скамейке запасных, потому что даже большие звезды не всегда могут выйти в основном составе. Я объяснял им, что команда ­– это не 11 индивидуальностей, а единое целое. И я думаю, что голландская сборная 1998 года была лучшей командой, которую я когда-либо тренировал. Обидно, что мы тогда проиграли полуфинал Бразилии по пенальти, ведь наша команда объективно была лучше.

– Как насчет российской ментальности? – спрашиваю я Хиддинка. – Сможете ли вы сотворить чудо еще раз?

– Обычно я прежде всего стараюсь поближе познакомиться с игроками и, так сказать, смыть клубную психологию, опыт соперничества друг с другом в клубных турнирах. Они должны почувствовать себя единой командой, до этого бессмысленно приступать к жестким тренировкам. Самое главное – создать правильную атмосферу: поужинать вместе, выпить по бокалу вина, прогуляться. Но насчет русской ментальности – это лучше вы мне скажите. Вы работаете здесь уже 16 лет, а я только что приехал.

Ах эта пресловутая русская ментальность! Честно сказать, с одной стороны, это просто такой миф, этакое самооправдание: дескать, мы не можем то и это сделать хорошо, потому что мы русские, мы такие особенные. Но я думаю, что нам – иностранцам – лучше всего оставаться самими собой, потому что в действительности ценности большинства из них не так уж отличаются от наших. Чтобы вас приняли, совершенно не обязательно поглощать огромное количество водки или ходить раз в неделю в баню. На самом деле люди, особенно молодые, интересуются тем, как именно мы работаем. Они хотят перенять наш опыт и адаптировать его к своей жизни.

С другой стороны, я заметил, что за годы, проведенные в России, тоже во многом стал русским. Я почти привык к тому, что здесь все делается в последнюю минуту, потому что знаю: в конце концов это будет сделано отлично. Мы помешаны на контроле, на том, чтобы все было тщательно спланировано. Живя в России, учишься решать вопросы по мере их поступления и смиряться с тем, что не все можно проконтролировать! И, может быть, не стоит начинать тренировки ни свет ни заря. Кстати, вы не производите впечатление человека, для которого футбол – вопрос жизни и смерти. Вы кажетесь таким спокойным...

– Поймите меня правильно, на поле – это действительно вопрос жизни и смерти. Во время игры вы не можете расслабиться ни на секунду, иначе проиграете. Но за пределами поля я могу себе позволить несколько дистанцироваться от футбола. Что вообще значит потеря кубка в сравнении со всеми страданиями мира? Я всегда говорю: футбол – это первое из дел второстепенной важности.