И бутик превращается...

Владельцы нового центрального бутика Louis Vuitton на Елисейских Полях в Париже по-разному называют свое детище: храм роскоши, символ Франции или культурный эксперимент – все, что угодно, но только не магазин или бутик. И это несмотря на то, что в четырехуровневом помещении площадью 1800 кв. м представлены тысячи товаров. То, чему действительно удивляется посетитель, так это “культурному эксперименту”, а именно: произведениям современного искусства, чрезвычайно удачно вписавшимся в интерьер, художественной галерее и магазинчику, где продаются книги по истории брэнда Louis Vuitton, туризму, искусству и дизайну.

Два в одном

Идея соединить бутик с музеем возникла два с половиной года назад, после того как Марк Джейкобс был назначен главным дизайнером Louis Vuitton, а ассортимент товара компании вырос более чем в три раза. Тогда же представилась возможность увеличить площадь магазина на Елисейских Полях. Встал вопрос о том, как организовать огромное пространство таким образом, чтобы оно не довлело над посетителями. Было решено разбить его на уровни и многочисленные закутки. Получилось что-то вроде площадки для прогулок, а-ля музей Гуггенхайма.

Решив вопрос с организацией пространства и воплотив идею путешествия по бутику, владельцы подумали о его контекстном, “культурном” наполнении. Так в бутик пришло искусство.

Особого внимания заслуживают три арт-объекта. Первый – видеоролик под названием Alpha американца Тима Уайт-Собески, показываемый на экране размером 2 на 2,5 м. Ролик транслируется рядом с эскалатором (или, как ее здесь называют, “лестницей путешествий”), соединяющим отдел сумок с отделом женской обуви. Второе произведение – мерцающая световая скульптура под названием “Новая жизнь” работы американского художника Джеймса Туррелла. И наконец, “Потеря восприятия” датского автора Олафура Эльяссона – инсталляция, имитирующая потерю ощущений, – она располагается рядом с эскалатором, доставляющим посетителей из отдела дорожных сумок на седьмой этаж. В самом скором времени здесь, на седьмом этаже Louis Vuitton, откроется “Культурное пространство Louis Vuitton” – иными словами, художественная галерея.

Конечно, то, что люксовая компания открыла свою художественную галерею, факт не оригинальный. У Prada есть Fondazione Prada – это одна из самых значительных галерей современного искусства в Италии, Cartier владеет Fondation Cartier в 14-м округе Парижа. Да и соединение бутика с галереей стало уже рядовым явлением – в частности, в торговом зале бутика Azzedine Alaia витрины и стеллажи созданы по эскизам режиссера Джулиана Шнабеля.

Однако внедрение настоящего – не декоративного – современного искусства, произведения которого можно увидеть в таких музеях, как лондонский Tate Modern, или, например, в Национальной галерее в Берлине, – это явление совсем другого порядка. “Мы являемся свидетелями больших перемен”, – уверен арт-критик Алекс Коулс. Он цитирует другого художественного критика – Клемента Гринберга, который однажды заметил: “Искусство всегда, как золотой магнит, притягивало к себе обеспеченных людей”.

“При этом, – добавляет Коулс, – искусство всегда находилось в некоторой недосягаемости. Теперь же, когда искусство помещено в контекст коммерции, расстояние между ними полностью исчезает”.

Неравный брак или высокие отношения?

Вопрос о том, хорошо это или плохо и каковы последствия этого явления, вызывает оживленные споры в мире моды и искусства. Преследовал ли Louis Vuitton цель повысить свои продажи за счет искусства и показать, что может позволить себе купить место в искусстве? Или мы являемся свидетелями нового витка эволюции, когда искусство входит в нашу повседневную жизнь? Конечно, ответ на эти вопросы зависит от того, кому ты их задаешь.

Например, Ив Карсель, гендиректор Louis Vuitton, утверждает, что компания ставила своей целью познакомить публику с современным искусством: “В музеях особенно не поговоришь. Здесь же можно свободно разговаривать, и у тебя складываются новые, особые отношения с искусством”.

К “знакомству публики с современным искусством” в компании подошли со знанием дела, ведь в дилетантстве топ-менеджеров не обвинишь: Ив Карсель и председатель правления Бернар Арно известны коллекционированием предметов искусства – последний собирает Ротко, Пикассо и Сёрра, некоторые их произведения выставлены в штаб-квартире компании. К тому же главный дизайнер компании Марк Джейкобс тоже увлекается искусством: он регулярно выставляет свои работы на художественной ярмарке в Базеле и сотрудничает с художниками Стефаном Спрузом и Такаши Мураками (оба разработали в свое время для Louis Vuitton сумки, ставшие хитами продаж). Поэтому сотрудничество с нынешними художниками – Уайт-Собески, Турреллом и Эльяссоном – не первый художественный опыт компании.

Конечно, брак искусства и коммерческой моды не всегда воспринимается однозначно. “Многие цинично замечают, – подчеркивает Коулс, – что свободного художника подкупают, чтобы продать туфли”.

Это мнение пытается опровергнуть архитектор Питер Марино, создавший интерьеры бутика. “Когда художники эпохи Возрождения создавали часовни для Медичи, они тоже продавали себя? Папа Римский больше не финансирует искусство, зато его место заняли большие корпорации”, – замечает он.

Разрушители стен

Действительно, подчеркивает Коулс, в некотором роде мы возвращаемся к старой системе патронажа. Может, и нет ничего плохого в том, что корпорации дают художникам шанс развивать свое творчество?

Например, творение Уайт-Собески было технически сложным, а значит, требовало больших финансовых затрат. “Этот проект был бы не по карману ни одному музею. Я думаю, что это самые значительные инвестиции компании в художника, которые когда-либо были сделаны”, – говорит Уайт-Собески.

Возникает другой вопрос: произведет ли искусство ожидаемый эффект на посетителей? “Не думаю, что это имеет большое значение, – считает Джейкобс. – Мне нравится сама идея независимо от того, является ли покупатель истинным знатоком искусства или нет. Так или иначе он все равно прикасается к прекрасному”.

“На самом деле на стенах имеются таблички, – говорит Карсель. – К тому же мы обучаем персонал как бы невзначай спрашивать в разговоре с посетителем: “Кстати, а вы видели?..”

Однако не все настроены столь оптимистично. “Не думаю, что люди искусства будут в восторге от этого проекта, – говорит итальянская художница Ванесса Бикрофт. – Однако пришло время всем нам осознать, что стена, разделяющая искусство и моду, рушится. Не уверена, что помещать предметы искусства в магазин – это правильно, но музеи – тоже скучно. По крайней мере, важно, что начало диалогу положено”. (HTS, декабрь 2005 г., Юлия Максимова)