Последний прилив
На “Темных водах” бесконечные голливудские пересъемки японских фильмов ужасов, видимо, на какое-то время завершатся – по той простой причине, что закончились популярные кайданы (истории о призраках), которые и составляли основу традиции. После “Звонка” и его сиквела, “Проклятия” и “Темных вод”, остались только издевательские “Пропущенные звонки”, но их не то что переснимать – смотреть не всякий будет.
“Темные воды” между тем наглядно показывают, для чего вообще нужна эта история с пересъемками. Трехлетней давности картина “Темные воды” была поставлена Хидео Накатой. Как и его “Звонок”, “Темные воды” – экранизация романа Коджи Суджуки, чей спектр интересов весьма невелик: детсадовского возраста утопленницы, несущие смерть и страдающие по архетипической матери. Фильм Хидео Накаты был опытом в классическом жанре кайдан, ставка была сделана на физиологический ужас на грани омерзения – белые известяные руки живых мертвецов, спутанные волосы, отовсюду подтекающие темные воды.
Американцы занялись психологической стороной сюжета о молодой женщине на грани нервного срыва (Дженнифер Коннелли), вместе с шестилетней дочкой (Ариэль Гейд) переехавшей в новую квартиру на окраине, где обитает призрак маленькой девочки, разъедающий темными водами потолок. Вся история с призраком занимает от силы последние 20–30 минут; остальное время камера Уолтера Саллеса (“Дневник мотоциклиста”) наблюдает за прогрессирующим безумием героини Коннелли. Покойница же (которую сделали зачем-то дочкой русского алкоголика и присвоили ей имя Наташа Римская) появляется редко, всякий раз довольно эффектно, но когда ее показывают – и это главное отличие от японского оригинала – это совершенно нормальный ребенок обычного цвета. Она так же страдает, как и живые герои, и добивается решения своей проблемы с детской, а не призрачной жестокостью и непосредственностью. Американские “Темные воды” получились практически не страшными, зато очень грустными. Что в принципе неплохо – в конце концов, в жанре кайдан переиграть японцев невозможно.