Двойник для экзамена

Некоторые предприимчивые абитуриенты, стремясь получить степень МВА, платят по $5000–6000 двойникам-профессионалам, накопившим изрядный опыт в сдаче по Интернету экзаменов в бизнес-школы. Этот опыт гарантирует заказчикам такие высокие баллы на вступительных экзаменах, которые позволят им поступить в наиболее престижные школы.

Впрочем, двойникам платят не только за их огромный опыт, но и за риск. В начале года в Балтиморе один из пяти мнимых абитуриентов предстал перед судом: ему предъявили обвинение в мошенничестве при заполнении экзаменационных тестов для поступления в бизнес-школы, в том числе тесты по английскому языку TOEFL и GMAT.

Второго двойника признали виновным в июне, еще двое ждут приговора в США в ближайшие месяцы, пятого арестовали только в мае, а шестого уже вычислили, но еще не нашли.

В организованную группу фальшивых студентов входят люди в возрасте от 26 до 56 лет, при этом многие из них выходцы из Китая, получившие американские студенческие визы.

Дейв Уилсон, президент GMAC (Graduate Management Admission Council – организации, которая разработала тест GMAT), рассказывает, что за последние два года совет аннулировал результаты по 185 тестам из проведенных 500 000. Причина – они явно были написаны не теми, кто подал заявки на поступление.

Впрочем, многие из абитуриентов, от имени которых двойники сдавали эти экзамены, к тому времени, когда нарушения вскрылись, уже поступили в престижные и дорогие американские и канадские бизнес-школы, в том числе в Гарварде, Стэнфорде или в Торонто. Более того, некоторые начали учиться, а кое-кто даже успел получить степень МВА. Правда, когда выяснялось, что выпускник поступал не сам, диплом у него отбирали. Рэймонд Никозия, директор по контролю за проведением тестов в организации ETS, которая их, собственно, и проводит, рассказывает, что, когда было обнаружено мошенничество, сами бизнес-школы реагировали оперативно. “Мы очень рады, что школы действовали так решительно”, – говорит он.

Чжэган Цао, первый двойник, дело которого рассматривалось в суде, получил 30 месяцев тюрьмы в дополнение к полутора годам, уже проведенным в заключении до вынесения приговора. После освобождения его депортируют в Китай. Уилсон полагает, что ни один из осужденных не ожидал, что будет наказан так строго.

Как правило, те, кто пишет тесты за других (а по словам Никозии, их менее 1% от общего числа поступающих), отделываются довольно легко. Но членам этой группы повезло меньше: на экзамен они проходили по поддельным удостоверениям личности, а потому их дела расследовало ФБР.

В GMAC по понятным причинам эту неприятную тему стремятся побыстрее закрыть. “Мы совершенствуем средства контроля во всех отношениях, – рассказывает Уилсон. – Вплоть до использования цифровой фотографии и биометрических данных”.

Тем не менее следует признать, что, когда мошенникам отсекают одни пути, они очень быстро находят другие. В бизнес-школах все чаще начинают задумываться о подлинности письменных работ, которые они получают от абитуриентов. Например, эссе нередко пишутся специально созданными для этого агентствами, которые взимают за свои услуги довольно умеренную плату порядка $100.

Последнее изобретение мошенников – поддельные транскрипты (транскрипт – это документ, включающий перечень курсов с указанием количества часов за каждый семестр и оценками за экзамены, зачеты, курсовые работы) и рекомендательные письма. По словам Шерил Миллингтон, директора по набору слушателей на программы MBA в бизнес-школе Rotman при Университете Торонто, с сентября 2004 г. ее отделу удалось обнаружить 11 случаев подделки таких документов.

Впрочем, в этих случаях обнаружить подлог оказалось довольно просто, поскольку присланные транскрипты и письма были попросту ксерокопиями. Однако, когда мошенники подходят к делу более ответственно и используют более сложные технические средства, выявить подделку оказывается труднее. Бланки с защитными кодами раздобыть не так уж сложно, рассказывает Миллингтон, а потому нередко непорядочность очередного абитуриента выявляется только после того, как на интервью он начинает рассказывать не совсем то, что написано в его транскрипте.

Бизнес-школы, конечно, имеют возможность отправлять в университеты запросы с просьбой подтвердить подлинность данных, которые предоставляют абитуриенты. Однако ответы на них нередко приходят несколько месяцев спустя, а то не приходят вообще. Кроме того, иногда университеты допускают ошибки при заполнении оценочных листов. “Очень важно и очень нелегко не допустить несправедливости по отношению к абитуриенту”, – рассказывает Миллингтон.

Беда в том, продолжает она, что многие абитуриенты изо всех сил стремятся попасть в какую-то одну выбранную ими бизнес-школу – и потому идут на всевозможные ухищрения, вплоть до подделки данных.

Бизнес-школы, со своей стороны, тоже предпринимают самые различные меры, чтобы защититься от изобретательности соискателей. Например, некая бизнес-школа в Канаде, обнаружив среди поступающих абитуриента, склонного к подобным махинациям, немедленно рассылает письма с предупреждениями во все канадские бизнес-школы и университеты.

Миллингтон уверена, что крупным бизнес-школам удается отслеживать подавляющее большинство мошенников и во многом это происходит благодаря проницательности их сотрудников.

Скажем, был случай, когда в одну и ту же школу поступали два абитуриента из разных городов, из разных компаний и с рекомендациями от разных людей. Однако и у одного, и у другого рекомендательные письма оказались подозрительно похожими – вплоть до стилистических особенностей, с которыми они были написаны.

Следует признать, что перспективы борьбы с мошенниками совершенно неутешительны. Академические транскрипты – вещь весьма распространенная, и подделать их стоит относительно дешево. А потому бороться с этой проблемой будет нелегко и в Северной Америке, и в Европе, и в Австралии. (FT, Екатерина Кудашкина)