Восток – Запад: Вползание в Азию
Последний саммит Шанхайской организации сотрудничества предложил Вашингтону определиться с конечными сроками “временного использования объектов инфраструктуры и пребывания военных контингентов” в Центральной Азии. Вопреки заверению “источника в Кремле”, этот демарш имеет вовсе не “прикладной” характер. За ним твердая решимость ключевого игрока ШОС – Китая добиться выдавливания американцев из региона. И хотя не все партнеры по ШОС горят желанием доводить это предложение до ультимативной формы, Пекин явно будет добиваться соответствующего консенсуса к следующему саммиту.
В Астане Ислам Каримов и Владимир Путин так и не решились – ограничившись намеками – назвать “заказчиков” дестабилизации в регионе. А вот китайская официальная газета “Жэньминь жибао” сделала это на первой полосе. Прямо указав, что действия США направлены на ликвидацию существующих режимов и что американский след очевиден. И в событиях в Киргизстане, и в активизации оппозиции в Казахстане, и даже в “спровоцированном экстремистскими силами инциденте в Андижане”.
Не надо быть знатоком китайской политической иероглифики, чтобы прочитать искомый смысл и в заявлении Ху Цзиньтао: “Случившиеся в последнее время в Центральной Азии события привлекли всеобщее внимание мирового сообщества. Народы Центральной Азии вправе самостоятельно выбрать путь развития, отвечающий специфике своих стран”.
Для тех экспертов, что “в теме”, появление в итоговом документе саммита ШОС полуультиматума Вашингтону было ожидаемым. Просто место, время и форму “месседжа” Вашингтону наконец-то согласовали. И сделали это Владимир Путин и Ху Цзиньтао в ходе состоявшегося накануне саммита ШОС визита председателя КНР в Москву. Ну, а Пекин, как всегда, предпочел остаться в тени: соответствующее дополнение в документ, согласно легенде, было озвучено киргизским лидером, а идею эту ему подсказал его российский коллега.
После саммита ШОС некоторые наблюдатели поспешили объявить о возвращении Центральной Азии под “российский патронат”. Что, в общем-то, сомнительно. Но если даже влияние России возрастет, такой вариант устраивает Пекин гораздо больше, чем дрейф соседей по региону в сторону Запада с последующей демократической трансформацией. Последнее, по мнению Пекина, чревато закреплением американского “форпоста” на западных рубежах Поднебесной в рамках известной стратегии “окружения Китая”. А вот “российский патронат” вполне приемлем. Хотя бы потому, что Россия – партнер стратегический и к тому же “младший”, поступательно слабеющий и все более податливый по отношению к Китаю, который будет последовательно уступать свое влияние в регионе и доступ к богатым энергетическим ресурсам китайскому “старшему брату”.
В Астане договорились о “формировании единой политики в области борьбы с терроризмом, сепаратизмом, экстремизмом”. Вкратце суть концепции в следующем: определять, что и кто подразумевается под “тремя угрозами”, страны ШОС будут самостоятельно. И бороться с ними тоже. Без всякой западной помощи.
В политическом плане это означает четкий курс ведомых Пекином и Москвой партнеров по ШОС на консервацию существующих режимов и моделей развития в регионе. В рамках его теперь все, что затрудняет эту задачу, будет интерпретироваться по крайней мере как экстремизм.
“Системная” боязнь-неприязнь российской элиты к Западу в сочетании с довлеющей идеей консервации политического статус-кво и обеспечения “преемственности власти” приобрела ярко очерченную внешнеполитическую окраску. Отсюда последовательный дрейф России от Европы в сторону Азии, этакое стратегическое “отступление” Кремля на Восток. Как своего рода антитеза цветным революциям на европейском театре постсоветского пространства. А раз на Восток, то там – в Центральной Азии – нужно во что бы то ни стало обеспечить “преемственность” лояльным Москве кланам.
Но вассалитет – вещь исторически изменчивая, мотивированная прежде всего политическими и экономическими обстоятельствами. Ведь некоторые из правящих в Центральной Азии кланов готовы прибегнуть к таким жестоким методам удержания власти, что могут рассчитывать на получение прямой и открытой поддержки разве что у Китая. Вымученная “политкорректность” Москвы в этих сюжетах (как это было после Андижана) льет воду именно на китайскую мельницу.
Так что происходит не возвращение Центральной Азии под патронаж России, а скорее последовательное превращение ее в зону влияния Поднебесной. Дело в том, что Россия как де-факто младший партнер Китая и его стратегический сырьевой тыл может самое большее обеспечить Китаю 10–15% энергетических потребностей. В рамках такого партнерства Китай гарантирует “младшему брату” долгосрочный спрос на энергоресурсы (даже кредитуя поставки на годы вперед). А в качестве политического довеска обещает принять энергичное участие в “стабилизации” в Центральной Азии. Не забывая при этом о своем главном китайском интересе – выдавливании американцев и возможности контроля над источниками получения энергоносителей.