ОТВЕТСТВЕННОСТЬ: Государство и “Газпром”
Депозитарий “Газпрома” начал работать только через год после проведения аукциона – в марте 1995 г. Но тех, кто поверил в фондовые перспективы “Газпрома”, ожидало глубокое разочарование. Открытие реестра акционеров совпало с объявлением об ограничениях на обращение акций. Счета “депо” разрешили открывать только непосредственным участникам чековых аукционов. Более того, не имея возможности запретить продажу акций, “Газпром” решил серьезно осложнить жизнь своим акционерам. Перед тем как продать акции, владелец обязан был предложить их самой компании. На “раздумье” “Газпром” брал месяц и часто выкупал бумаги по цене, ставшей к тому времени ниже рыночной.
Сценарий получения государством контроля над “Газпромом” с последующей либерализацией рынка его акций был обнародован спустя ровно восемь лет после “делиберализации” этого рынка. Указ о порядке обращения акций “Газпрома” Борис Ельцин подписал как раз 28 мая 1997 г. Парадоксально, но восемь лет назад указ выглядел вполне либеральным. Чем не повод задуматься над вопросами, о которых почти не вспоминают сегодня. Например, на каких условиях был “делиберализован” рынок; как появились серые схемы, с помощью которых иностранцы владеют акциями в России, и, наконец, откуда взялись те акции, за которые государство готово заплатить “Газпрому” почти $7 млрд.
Начало этой истории положил Анатолий Чубайс, который, будучи главой Госкомимущества, 14 марта 1994 г. подписал распоряжение № 508-р. Он дал старт самой масштабной приватизационной сделке в России – продаже за ваучеры 28,7% акций “Газпрома” в 60 регионах, где работал “Газпром”, и еще 5,2% – в Ямало-Ненецком округе. Принцип был прост: жителям каждого региона – пропорционально имуществу газового монополиста на его территории. Нехитрые расчеты показывали: количество акций и жителей слабо соотносились между собой. Рискованным игрокам, среди которых было немало иностранцев, оставалось правильно определить регион, организовать схему участия в аукционе через местных жителей, дождаться создания рынка акций и неплохо заработать. В итоге на 4 млн ваучеров пришлось в среднем по 2500 акций “Газпрома”. При этом на один “московский” ваучер – 50 акций, а, например, на “марийский” – 5900. Кавычки не случайны. В продвинутой Москве на одну заявку пришлось в среднем 3,6 ваучера, а в Тюменской области – 15. При этом у рядового россиянина на руках был лишь один чек. Таким образом, первые профессиональные инвесторы на рынке акций “Газпрома” появились именно 11 лет назад.
Они явно не прогадали – на каждый чек, например, в Тюменской области пришлось 2200 акций. По текущим котировкам это более $6500, что сопоставимо со стоимостью автомобиля “Волга”, когда-то обещанного Анатолием Чубайсом каждому владельцу ваучера. Еще более радужными казались перспективы: возможность скупки акций в трудовых коллективах, истечение срока закрепления в госсобственности 40% акций “Газпрома”. Казалось бы, еще шаг – и цивилизованный рынок создан, в том числе и для нерезидентов. Но оказалось, что никто ничего создавать не собирается.
Причем монопольные правила игры не только на газовом, но и на фондовом рынке установило не государство, не правительство или президент, а сам “Газпром”. У многолюдных очередей за “отказами” монополии тут же появились представители компаний-скупщиков, которые получали “отказы” не за месяц, а за пару дней, но только при условии, что купят именно они.
Монополизм “Газпрома” на собственном рынке акций компании, безусловно, обходили. Для этого изобретались хитроумные схемы с дарением или внесением акций в уставный капитал. В результате конечным бенефициаром становился нерезидент, которому просто так даже счета “депо” не открыли бы.
На этом негативном фоне указ № 529 от 28 мая 1997 г. казался даже либеральным. Право первой ночи “Газпрома” узаконили, но только до 1 января 1999 г., зато именно в этом указе были установлены первые законодательные ограничения для иностранных участников.
В итоге к концу 1997 г. “Газпром” контролировал почти 11% своих акций. Об источнике средств для этих покупок сказано немного. Но есть любопытное совпадение. За второе полугодие 1997 г. (т. е. сразу же после подписания указа № 529) “Газпром” удвоил свои долги перед федеральным бюджетом, доведя их до астрономической суммы почти в 8 трлн неденоминированных рублей (почти $1,4 млрд) и уверенно обогнав по этому показателю всех. Кстати, самый злостный налоговый нарушитель России – “ЮКОС” за тот же период снизил задолженность перед федеральным бюджетом с 3 трлн руб. практически до нуля.
Вопрос о реальной эффективности проведенной компанией скупки, видимо, навсегда останется без точного ответа. Исходя из финансовой отчетности “Газпрома” по международным стандартам (на 30 сентября 2004 г.) балансовая стоимость недостающих государству 10,7% акций сегодня составляет около $770 млн.
Рыночная же цена этого пакета – около $7,26 млрд. Таким образом, прибыль “Газпрома” от этой “операции” составляет $6,49 млрд, что приводит к неизбежной необходимости заплатить налог в размере $1,56 млрд. С точки зрения экономического смысла этот абсурдный на первый взгляд налог вполне логичен. Более того, он отражает экономическую природу того, чем занимался “Газпром” на протяжении многих лет.
“Газпром” надолго выводил деньги из хозяйственного оборота, в котором они должны были генерировать прибыль и, соответственно, налоги. Взамен высшее руководство “Газпрома” через скупленные акции получало возможность управлять компанией. К тому же прежний глава монополии Рем Вяхирев имел еще и трастовый договор на управление госпакетом акций. Интересно, по какой цене достался бы “Газпрому” весь госпакет, если бы государство выполнило свои первоначальные планы и полностью продало акции компании?
Сегодня государство озаботилось обратным – получением контроля над ключевым активом экономики. И “Газпрому” придется заплатить налог за то, что его когда-то внеоборотные активы опять превратятся в оборотные. Только практически невозможно представить себе, какой экономический эффект получил бы “Газпром”, не перекочуй его деньги в акции.
В принципе, практика скупки собственных акций крупными компаниями для поддержания ликвидности их рынка – явление распространенное, и ничего особенного в этом нет. Но во всем мире это делается публично, гласно и с иными целями.
Сегодня все гадают, что же купит за полученные миллиарды газовый монополист. Ведь любая покупка “Газпрома” – это обратное превращение средств, об эффективности использования которых можно будет судить только спустя годы.
Предыдущая команда управленцев “Газпрома” потратила колоссальные силы и средства для установления фактически личного контроля над компанией, но при этом быстро лишилась этого контроля на волне перемен в стране. Восстановив контроль над “Газпромом”, государству придется взять на себя и ответственность за то, насколько эффективно монополия распоряжается своими оборотными средствами.