УРОКИ ЭКОНОМИКИ: Великая Россия

В Кремле идет работа над очередной национальной идеей. Старая идея удвоения ВВП выглядит уже либо нереализуемой, либо не согласующейся с представлениями о справедливости распределения прав и свобод между федеральным центром, бизнесом и регионами. Теперь в качестве цели нам предлагается сохранение национальной целостности российского государства.

Выбор удачен: величие цели позволяет использовать для ее достижения любые средства – отмену региональных выборов, установление абсолютного контроля над федеральными СМИ, консолидацию власти в парламенте.

Насколько обоснованы опасения российского руководства по поводу возможного распада страны? Трудно дать точный ответ. Но аналогичные опасения мучают не только Кремль. Последние теоретические и эмпирические исследования факторов, вызывающих дезинтеграцию и объединение государств, суммировали в 2003 г. Альберто Алесина и Энрико Сполаоре в своей книге “Размер государств” (The Size of Nations).

В двух словах теория Алесины – Сполаоре очень проста. С одной стороны, чем больше государство, тем ниже издержки производства общественных благ и услуг, которые государство предоставляет своим гражданам, – например, обороны, безопасности, социального обеспечения. Кроме того, большие государства обладают преимуществом большого внутреннего рынка, необходимого для развития как индустриальной, так и постиндустриальной экономики. С другой стороны, если страна настолько велика, что ее население оказывается слишком разнородным, тогда ее гражданам трудно прийти к согласию относительно роли государства, количества и качества предоставляемых им благ и, следовательно, уровня налогообложения.

Даже этот простейший анализ позволяет сделать ряд нетривиальных выводов. Во-первых, международная торговля снижает роль большого внутреннего рынка. Для стран с доступом на мировой рынок размер внутреннего рынка больше не имеет значения. По мере глобализации вполне естественно ожидать увеличения количества стран и успешного развития очень небольших государств типа Гонконга и Сингапура. Этому способствуют и появившиеся после Второй мировой войны наднациональные организации – оборонные альянсы, МВФ, Всемирный банк, Интерпол, которые предоставляют глобальные общественные блага.

Во-вторых, при прочих равных размер авторитарных государств больше демократических. В авторитарном государстве выбор уровня налогообложения и направлений деятельности правительства отражает интересы лишь правящей элиты, которая, как правило, однороднее населения в целом. Чем больше государство, тем большую ренту собирает правящее меньшинство; единственное ограничение его аппетита – это возможность массовых протестов. Поэтому внутренне неоднородные государства при демократизации имеют склонность к дезинтеграции. Так, например, демонтаж коммунистической системы привел к появлению новых стран в Европе и Азии.

На первый взгляд эта теория подтверждает правоту кремлевских “медведей”. Для сохранения большого государства необходимо изолировать страну от внешнего мира, выстроить барьеры для торговли и инвестиций, консолидировать власть в руках единого центра, подавить демократические механизмы, институты гражданского общества и другие способы влияния разнородных избирателей на принятие решений в государстве.

Однако такая стратегия не выдерживает критики. Во-первых, она исходит из предположения, что интересы государства превыше интересов его граждан. Во-вторых, опасность распада России существенно преувеличена. В отличие от СССР Россия вполне однородная страна. По данным последней переписи, 79% процентов населения относят себя к титульной национальности и почти все граждане владеют русским языком. Широко используемый количественный показатель неоднородности (индекс этнолингвистической фракционализации) в России ниже, чем в США, Индии, а также в шести из 15 стран старой Европы.

Во-третьих, демократизация скорее всего приведет не к полной дезинтеграции, а к вполне разумной децентрализации. Опыт Чечни наверняка отбил у региональных лидеров охоту мечтать о независимости. И в США, и в Индии именно при помощи децентрализации удается справляться с существенной межрегиональной неоднородностью, при этом сохраняя эффективность предоставления общественных благ на национальном уровне. Поэтому эти государства остаются и большими, и вполне демократическими.

Возможно, в 1990-х гг. децентрализация в России зашла слишком далеко. Впрочем, легко представить себе и способ решения этой проблемы. Восстановление настоящего федерализма, например, референдумы по укрупнению регионов позволят обеспечить настоящее единство России, основанное на консенсусе граждан, а не правящей элиты.