Целого мира мало
“80 дней” рисуют конец XIX в. как невероятно успокоительное и солидное время, более всего похожее на советские иллюстрации к романам Свифта. Бразды правления обществом находятся в руках красивых и толстых людей, носящих кудлатые парики и истово проповедующих мысль о том, что человечество достигло пика технического прогресса: все, что действительно надо было изобрести, уже изобретено, и продолжать возиться с шестеренками и клапанами – значит покушаться на гармонию цивилизованного мира.
Идее этой, не лишенной некоторого идиотического изящества (и, справедливости ради, действительно высказывавшейся близкими к науке и технике людьми на излете XIX в.), противится безумный, как и положено уважающему себя кинематографическому изобретателю, Филеас Фог (Стив Куган) – пламенный юноша, пытливый ум которого постоянно производит на свет какие-то полезные диковины: то роликовую доску, то заплечный реактивный ранец, с помощью которого можно с визгом носиться над лондонскими улицами, пугая дам.
Вследствие этой своей пытливости Фог находится в неизбывных контрах с консервативным президентом Академии наук лордом Кельвином (Джим Бродбент), однако их конфликт никогда бы не дошел до крайностей, когда бы одному подвижному китайцу (Джеки Чан) не потребовалось срочно добраться из Лондона в родную деревеньку с похищенным из сейфа Британского банка нефритовым Буддой. Устроившись к Фогу лакеем (по наивности изобретатель принимает косоглазого круглолицего наглеца за француза), означенный китаец невольно подталкивает своего хозяина к самоубийственной авантюре – страшному пари с лордом Кельвином, по условиям которого Фог берется обогнуть земной шар за вынесенное в название число дней. В случае успеха Фог автоматически возглавляет Академию наук. В случае куда более вероятного провала – клянется ничего больше не изобретать и становится нормальным человеком, что для него смерти подобно.
Жюль-верновы “80 дней” экранизировались полдюжины раз, их самая знаменитая из экранизаций вышла в 1956 г., и знаменита она, кроме прочего, тем, что ввела традицию использовать известных или просто хороших людей в несущественных ролях (распоследнего пианиста там играл Синатра, а распоследнюю официантку – Марлен Дитрих). Новая версия так же на полную катушку помещает разных достойных людей в максимально не подходящий для их лиц антураж. Братья Уилсоны появляются тут в роли воздухоплавающих братьев Райт, Шварценеггер до страшного правдоподобно прикидывается кудрявым персидским принцем, названый брат Джеки Чана атлетический толстяк Саммо Хунг играет его названого брата, а финальное явление гранд-дамы Кэти Бейтс в роли британской королевы не всякий человек может вынести чисто физически.
Причины, по которым этот шумный, разноцветный, любовно устроенный двухчасовой праздник дистиллированного идиотизма стал самым памятным провалом прошедшего киносезона, объяснить, в принципе, можно. “80 дней” при всей своей 100-миллионной игрушечной красе ухитряются быть фильмом для крайне узкой аудитории – той, которая будет смеяться, когда гонконгская певица Карен Мок изображает женщину-генерала, и которой просто очень приятно после стольких лет снова глядеть на Саммо Хунга. Все остальные, исключая разве что интуитивно чутких к прекрасному малых детей, скорей всего, уйдут с этой ярмарки, не вполне понимая, что и зачем они только что посмотрели. Что, наверно, логично, но все равно довольно-таки грустно.