В чужой стране

В последнее время все больше менеджеров, работающих в представительствах своих компаний за рубежом, жалуются на то, что незнание языка страны затрудняет неформальное общение с коллегами и мешает продвижению по службе. Некоторым из них, пересиливая себя, приходится учить китайский и японский.

Большинство менеджеров по-прежнему уверены, что знания английского им хватит. К таким относится Джордж Грин, гендиректор издательского дома Hearst Magazines International, который недавно побывал в Софии, где запускал в печать первый номер женского журнала, издаваемого Hearst. Торжественная церемония, посвященная выходу журнала, была проведена на английском языке. "Все болгарские редакторы и бизнесмены говорят по-английски, - поясняет Грин. - Сегодня это основной язык коммерции и промышленности". Грин утверждает, что ему не нужно говорить на иностранных языках, когда он встречается с партнерами по бизнесу в других странах. "Я бы не позволил своим сотрудникам говорить при мне на каком-либо другом языке, кроме английского", - заявляет Грин.

Однако подобная уверенность хороша далеко не для всех сфер бизнеса. Несмотря на то что английский признан языком международного общения, во многих транснациональных корпорациях американские топ-менеджеры ощущают себя изолированными от коллег других национальностей. Они не могут участвовать в неформальном обсуждении проектов компании и не встречаются с иностранными коллегами в нерабочей обстановке.

Знание языка страны, где работает компания, позволяет лучше разобраться в работе и избежать взаимонепонимания, считает Джин Янг, американский менеджер родом из Калифорнии. Сама она говорит по-немецки и работает в одном из европейских отделений инвестиционного банка Morgan Stanley. "Коллеги начинают больше тебя уважать", - добавляет она, говоря о знании иностранных языков. Янг тесно сотрудничает с разными финансовыми институтами Германии и часто ведет деловые переговоры на немецком языке. Но когда ей случается бывать в отделениях Morgan Stanley в Мадриде, Милане и Париже, она начинает ощущать дискомфорт. Коллеги говорят при ней на испанском или итальянском, и Янг ничего не понимает. Французский она немного знает, но не настолько, чтобы принимать участие в беседе. А недавно она начала учить испанский.

Особенно нелегко преодолеть языковой барьер в таких странах, как Китай и Япония. Американцам и европейцам тяжело учить восточные языки, а потому многие американские топ-менеджеры нанимают переводчиков или пользуются языком жестов. Подчас это приводит к еще большему взаимонепониманию. Например, швейцарец Питер Люпп работает в компании ABB, занимающей производством оборудования для электроэнергетики. Головной офис фирмы расположен в Цюрихе, но Люпп отвечает за ее отделение в Китае, где у него в подчинении находятся 7000 человек. Люпп довольно сносно говорит по-китайски. Он утверждает, что китайские работники не любят говорить начальнику "нет", что часто затрудняет ведение бизнеса. Бывали случаи, когда Люпп не мог понять подчиненных и прибегал к языку жестов. Несколько раз он решал, что они с ним согласились. Потом выяснялось, что на самом деле они говорили "нет".

ABB сделала английский языком международного общения в компании еще 16 лет назад, когда в ее состав вошли швейцарская компания Brown Boveri и шведская фирма Asea. Тогдашний гендиректор ABB Перси Барневик надеялся, что введение единого языка общения поможет наладить отношения между швейцарцами и шведами. И действительно, общий язык сплотил корпорацию. "Мы в ABB часто шутим, что у нас есть один общий язык - плохой английский", - признается Люпп.

Пять лет назад японский производитель автомобилей Nissan тоже ввел английский в качестве официального языка общения своих сотрудников разных национальностей. Случилось это после того, как французская компания Renault купила 44,3% акций Nissan, избавив японское предприятие от банкротства. Несмотря на это, французский топ-менеджер компании Тьерри Вьядо начал учить японский, как только переехал в Токио. Он не хотел полагаться во всем на переводчиков. (WSJ, 17. 05. 2004, Мария Подцероб)