История "О"

Премьера нового фильма Соловьева анонсировалась неоднократно (на протяжении полутора лет) , но Сергей Александрович всякий раз откладывал факт обнародования картины - потому что, по его словам, "О любви" никак не могли должным образом оцифровать. В результате фильм выходит в широкий прокат в год соловьевского 60-летия. Премьера - 8 марта на открытии фестиваля "Лики любви".

"О любви" - название грубое и вынужденное, на самом деле в заголовке фильма отсутствует слово "любовь", вместо него на черном экране трепыхается кровавое сердце. В связи с этим лучше называть его, наверное, просто "О". "О" - это экранизация трех чеховских текстов ( "Доктор", "Медведь", "Володя") , слившихся в призрачный трагический водевиль. Главный герой - мальчик Володя (Кирилл Быркин) , который сумел преодолеть детскую головную хворь, но не осилил юношеского любовного недуга и выстрелил в себя из длинноствольного отцовского кольта.

Помнится, лет 15 назад соловьевские картины анонсировались глупо и размашисто (благо содержание располагало) : "Александр Абдулов с разбитым лицом! Борис Гребенщиков вылезает из шкафа! Голая пионерка! ". Как ни странно, камерный и нежный "О" можно расписать столь же диким образом: "Александр Абдулов с дыркой в носке и на четвереньках! Песни The Beatles в чеховской усадьбе! Голая купальщица! ". Можно, но не стоит - фильм "О" ценен в первую очередь не комическими экспромтами (хотя они удивительно хороши) , но мягкой дымчатой аурой. Оператор Юрий Клименко снял в павильоне форменный элизиум теней - глаз глядящего на него будто бы изначально оказывается подернут слезой. По этой теплице блуждают три грации - Татьяна Друбич, Евгения Крюкова, Екатерина Волкова (последние две актрисы играют превосходно и заметно переигрывают всегдашнюю соловьевскую музу). По визуальным ощущениям "О" напоминает старинную телевизионную передачу Сергея Соловьева о Геннадии Шпаликове, снятую в рассветный московский час. Фильм полнится именно тем, о чем, собственно, и писал Чехов в другом рассказе, - "томительной ноющей жаждой того, чего нет и не может быть на земле".

Удивительно, как Соловьеву год за годом удается изготовлять столь очевидные вещи и не превращаться при этом в стареющего пошляка. Все эти бабочки, сердечки, многозначительные титры, картинные кадры почему-то не только не раздражают, но, напротив, кажутся единственно правильными в сложившейся на экране ситуации.

Самый рискованный эпизод фильма связан как раз с The Beatles - когда Володя вдруг вытаскивает из ящика плейер и чеховское пространство ненадолго вспарывается голосом из британского будущего. Это-то зачем здесь? По всей вероятности, подобная шутка с фактурой может служить символом всего соловьевского киноделания. Соловьеву ведь все едино - что пионерлагерь "Ста дней после детства", что ресторан "Ассы", что военный госпиталь "Нежного возраста", что чеховская усадьба "О". Все это одна цельная соловьевская мастерская, производящая неизменную нежную эмульсию, которой он окутывает всякий сюжет. И тут уж от вишневого сада до земляничных полян действительно подать рукой.