Безотцовщина
Если по правде, то никакой фестиваль, конечно же, не состоялся. В роли хедлайнера должен был выступить Ли "Скретч" Перри - царь стиля регги, учредитель музыки даб, один из основных студийных новаторов прошлого века и абсолютно сумасшедший старик. В то, что Ли Перри приедет, верилось с трудом. Он и не приехал.
Организаторы концерта - агентство "Мельница" - повели себя довольно некрасиво. Естественно, о том, что Главного не будет, решено было благоразумно помалкивать. Люди, вошедшие в зал только Перри ради, три часа принуждены были слушать ломаный русский язык отечественных растаманов, ни один из которых не счел нужным сообщить со сцены о роковых изменениях в программе.
Впрочем, сам Ли Перри в одном из недавних интервью авторитетно подметил следующее - музыка регги давно умерла, ее нынче не существует в природе, а то, что выдают за регги, им на деле не является. Так что московский фестиваль вполне можно было расценить как показательный смотр того, что теперь выдают за регги. За него выдают разные вещи - веселые, дурные, качественные, юродивые, но всегда несущие в себе неистребимый привкус пародии.
Все началось с Markscheider Kunst - клубного питерского ансамбля, до появления "Ленинграда" пользовавшегося в обеих столицей значительной популярностью. После была одна из старейших русских регги-групп Jah Division, лидер которой Гера Моралес по ходу концерта ушел в чистые камлания, приговаривая "ой, как все хорошо, ой, как все замечательно". Потом играли "Карибасы" - то был электронный даб с попытками горлового и иного этнического пения, и походил он на непрошеные ремиксы группы "Калинов мост". Наконец, вышел Борис Гребенщиков с бородой, завязанной узелком - будто бы на память о тех временах, когда он был первопроходцем русского регги. Сперва он непохоже спел песню Боба Марли Redemption Song, потом огласил самоличные творения, которые ему посчастливилось написать двадцать с лишним лет назад, - "Рутман", "Вавилон", "Аристократ". Закончилась его программа также песней Марли - Гребенщиков, содрогаясь, спел No Woman No Cry, аранжировка которой сильно напоминала старинную песню "Аквариума" "Сестра". Пожалуй, то была высшая точка фестиваля. Однако смотреть на БГ все равно было исключительно грустно - народ реагировал на него вяло, и ноющий харьковский дуэт "Пятница", закрывавший русскую часть, явно пользовался у публики успехом втрое большим, нежели шеф русского рок-н-ролла.
Практически у всех участников концерта творились какие-то несчастья с микрофоном - слов было решительно не разобрать, все тонуло в жесточайших реверберациях. Несчастья прекратились, как только пришел черед выступить немолодому африканцу по прозвищу Mad Professor и группе The Robotiks - и вокал, и ритм-секция сразу же зазвучали чисто и ясно. Mad Professor, конечно, спас положение - он тоже вполне легенда, но до Ли Перри ему, во-первых, далековато, а во-вторых, это уже второй его приезд в Россию. К тому же Mad Professor - не певец, не шоумен и даже не вполне музыкант, но выдающийся студийный работник. Оттого и располагался он не на сцене, а за звукорежиссерским пультом, что в центре спортивной арены. Глядя на то, как и. о. гвоздя программы колдует над кнопками и ручками, всякий мог убедиться в правоте гайдаевского афоризма - профессор, конечно, лопух, но аппаратура при нем.