Русский размер
В минувшее воскресенье в новом Доме музыки на Красных Холмах японец Кент Нагано, один из постоянных приглашенных дирижеров Российского национального оркестра, исполнил Высокую мессу И. С. Баха. Выбор репертуара казался по крайней мере интригующим - до сего момента Нагано, многажды восхваленный за свои интерпретации музыки ХХ в., к эпохе барокко не подступался.
Как и любой образованный западный дирижер, Нагано имеет достаточно хорошие познания в области исполнения музыки барокко - легко отличит Баха от Генделя, старинный гобой - от современного, модную аутентичную манеру, проповедующую исторически достоверное исполнение - от романтических анахронизмов. Иное дело, что эти знания - теоретического характера, не подкрепленные реальным концертным опытом. Раз и навсегда закрепившись в общественном сознании как адепт современной музыки, Нагано перекрыл себе дорогу вглубь веков - дирижировать Баха его никогда не звали. Посему возможность сделать это в Москве была единственной, даже уникальной. И ради осуществления давней мечты Нагано пошел на риск.
В качестве рабочего материала дирижеру, помимо РНО, были предложены Московский камерный хор Владимира Минина, хор "Духовное возрождение" Льва Конторовича и секстет солистов - музыканты, имеющие совершенно другие, нежели у Нагано, ориентиры в той же самой музыке. Это и стало для дирижера главной неожиданностью. В процессе репетиций, да и на концерте, ему пришлось столкнуться с тем, что существует некий "русский образ" Баха - когда никто никуда не спешит, все фиоритуры выпеваются долго и тщательно, хор не скупится на вибрато, а арии солистов приобретают навязчивый душок жестокого романса. Соответственно, все два часа красивейшей мессы, подогнанной под "русский размер", дирижер выяснял отношения с вверенной ему сотней людей, отстаивая свою точку зрения.
Лучше всего сложился диалог с оркестром, который был точен в ансамблевом отношении, радовал слух аккуратным воспроизведением полифонических линий и иногда виртуозными соло. Сводный хор тщательно старался следовать дирижерскому замыслу, стараясь не переусердствовать в силе звука и сохранить нужную для баховских хоров чистоту тембров. Однако до просветленного финала его не хватило - утомили заданные Нагано стремительные темпы, к которым привыкшие никуда не торопиться хористы оказались готовы. И уж совсем туго было с солистами, которых музыка Баха ввергла в состояние полной растерянности. Возможно, теперь Кент Нагано имеет большее представление о тех подводных камнях, которые готовит ему баховская месса, но утешением для изрядно заскучавшей публики этот факт, увы, не станет.