Самородок в модной оправе
В балетном спектакле владикавказского театра "Арвайден" ("Небесное зеркало") есть четкая фабула, основанная на эпическом сказании о братьях-близнецах, золотой яблоне и морской деве, но понять, что в какой из сцен происходит, трудно - приходится лезть в либретто. Объяснить, почему этот спектакль называется "Золото нартов", еще труднее - можно лишь предположить, что руководитель "Арвайдена", режиссер и сценограф Виола Ходова, соблазнилась ассоциацией с "Золотом Рейна". Рассуждать об этом балете гораздо легче, чем получить от него живое удовольствие. Короче говоря, "Золото нартов" - балет для критиков. И, разумеется, для фестивальных скаутов.
Два года назад "Арвайден" приезжал в Москву на "Золотую маску", номинировался в конкурсе "Новация" и получил спецпремию музыкального жюри. Скептики пожимали плечами: для них обрядовый театр Виолы Ходовой ничем не отличался от бесчисленных ансамблей песни и пляски, потчующих публику "этнографическими консервами" (выражение покойного Дмитрия Покровского). Скептики, как водится, были правы лишь наполовину. Принять всерьез высокопарные тирады Ходовой насчет "циклов жизни и смерти, отраженных божественной беспристрастностью небесного зеркала", тем более соотнести с ними немудрящее представление - это как-то не получалось. Однако грех было не заметить, что руководитель "Арвайдена" - одаренная художница, что она эффектно и толково переписывает народные орнаменты, пользуясь опытом модернистского искусства. Сей способ "возвращения к корням" ничем не хуже прочих. Сегодня "возвращением к корням" можно провозгласить все, что угодно, включая творческую деятельность свиньи под дубом, и все найдет спрос. В общем, могло примерещиться, что "Арвайден" - клад для продюсера.
Сразу наметились интересные перспективы: сохранив за североосетинским коллективом статус театра-самородка, ввести его в поле contemporary art - заменить доморощенную музыку и хореографию более продвинутыми, оснастить все это дело политкорректной идеологией и покорить мир. Всякого, кто не восхитится, да поразит древнее проклятие нартов. Поскольку же нартовский эпос - достояние не одних только осетин, но и абхазов, и ингушей, и чеченцев, на критические замечания можно, помимо проклятий, отвечать обвинениями в "неэкологичности культурного сознания", ксенофобии и т. д. Это удобно.
Музыку для "Золота нартов" написал Владимир Николаев, известный "электронщик от симфонизма", видный член Термен-центра, увлекшийся в последнее десятилетие акустикой и театром. Он признает, что, работая для театра, не чувствует себя творчески свободным, "но все-таки берется за заказы с удовольствием и исполняет их добросовестно".
И талант, и опыт композитора-электронщика, и готовность к непостыдным компромиссам - все это в "Золоте нартов" было предъявлено с не оставляющей сомнений убедительностью. Николаев любит и умеет писать медитативную и сладкозвучную музыку, ориентированную на стиль "нью эйдж", но, раз уж ему предложили озвучить героический эпос, он и грохотнет изо всех сил там, где надо (в увертюре), и национального колорита подпустит, и трагически-бессмысленную гибель братьев-близнецов оплачет с подобающей душещипательностью... История и впрямь жалостная: морская красавица Дзерасса перепутала Ахсара ("Отважного") с Ахсартагом ("Самым Отважным"), т. е. приняла деверя за собственного мужа и повела себя соответственно. Ахсар, как честный человек, отверг ее ласки, но вернувшийся муж почему-то решил, что брат их не только не отверг, а, напротив, сам бедную Дзерассу изнасиловал. Тут они и поубивали друг друга: а ведь могли бы, как нормальные люди, сесть, поговорить, выпить чарку ронга или пива... Впрочем, этих дивных напитков еще нет на свете; их изобретет лишь дочь Дзерассы, Сатана (NB: в ее имени ударение ставится на втором слоге). Поневоле приходится драться.
Поединок братьев осмыслен в "Золоте нартов" как грандиозная экологическая катастрофа: в него вовлекаются могучие силы природы, и шеренга оленей-ахсаровцев красиво выходит на смертный бой с ахсартагскими барсами. В реальности клуб "Барсов", конечно, задрал бы "Оленей", но для мифологического сознания, как для пристрастного судьи, устроить нулевую ничью - не проблема. Проблема в том, что пространство Новой сцены ГАБТа, как его ни обуживали, все равно оказалось чересчур велико для "Арвайдена" - эпическую битву оно превращало в мелкую потасовку. Понятно, что театру было лестно выйти на эту сцену, выступить перед 1000-местным (неважно, насколько заполненным) залом - а все же стоило напрячься и преодолеть соблазн. Мрамор и хрусталь (кое-где натуральные), плафон, расписанный как бы кистью Бакста, - в этом вальяжном интерьере спектакль Виолы Ходовой смотрелся не более выигрышно, чем скромный эстамп в массивной золоченой раме.
Второй неразрешимой проблемой стало качество танца. Хореограф "Золота нартов" Татьяна Баганова - человек еще более известный, чем композитор Николаев, и никак уж не менее добросовестный. Однако я просто боюсь говорить о ее работе - боюсь, ибо не могу понять, что входило в задачи хореографа и насколько результат работы соответствует замыслу. К примеру, Баганова ли ставила в первом действии балета воинственный танец кайтар и венчала его бессмысленной, на мой взгляд, живой пирамидой? Может быть, Баганова. А может быть, гордые аланы додумались до живых пирамид тысячу лет назад и хореографу пришлось склониться пред великими канонами традиционного искусства. Сказать по чести, я плохо представляю, как Баганова работала с "Арвайденом". Она любит экономный, выверенный и предельно отточенный жест. Она славится пристрастием к жесточайшим методам тренинга. В своих знаменитых "Провинциальных танцах" Баганова, помимо всего прочего, ввела обязательные занятия йогой. Однако "отточенность" и "тренинг" - последние из слов, которые стоит употреблять в разговоре о "Золоте нартов". Строгие построения Багановой размываются артистами "Арвайдена" с умилительной беззаботностью. Лихость, обаяние - этого у них не отнимешь, но йогой они занимались без должного усердия, это видно невооруженным глазом. И пусть меня зарежут, но я скажу: танцы в "Золоте нартов" относятся к фирменным работам Багановой так же, как паленая осетинская водка - к фирменной продукции завода "Кристалл". Кто обиделся на шутку, пусть сам на себя обижается. Если же говорить серьезней, мы никак не обойдемся без затрепанного, но до сих пор модного слова "мультикультурализм". Не будем принимать во внимание его наиболее радикальные версии: "долой культуру "мертвых белых европейцев", с нами мудрость Вицлипуцли и сила Мама-Джумбо! " и т. д.; нормальные, вменяемые мультикультуралы - вполне приличные люди. Они считают (и имеют на то основания), что идея "плавильного котла", где все культуры должны слиться в единое целое, себя дискредитировала. Нужно усвоить новое (или, если угодно, наидревнейшее) правило: живи с другими, оставаясь собою. Сформулируем строже: культуры, не похожие друг на друга, могут (и должны) сосуществовать по принципу "интеграция без ассимиляции". Если признать (для начала - хотя бы на словах), что они равноценны, жизнь мира станет спокойнее, а все свободные искусства повсюду пышно расцветут: каждое - на свой лад, но с учетом чужого опыта. Так оно выглядит в теории.
На практике же все обычно получается по-арвайденски: худо-бедно освоив чужой язык (в нашем случае - язык танца), мультикультурал совершенно не интересуется "правильным произношением". Еще бы, говорить по-английски, как выпускник Оксфорда, - это как раз и значит ассимилироваться, променять свою этническую самость на блага чуждой цивилизации. И вдобавок, говоря по секрету, это же очень трудно - поставить правильное произношение...
Хорошая вещь - мультикультурализм. Он как война: всех объединит, все спишет, обяжет малограмотность считать самобытностью, а отсутствие профессиональных навыков - залогом свободного самовыражения. "Золото нартов" в этой системе ценностей вообще не подлежит критике: оно прекрасно именно тем, что оно такое, какое есть.
Есть лишь одна закавыка. Можно понять и простить все, что сделал "Арвайден", - ничего другого он просто не мог сделать. Удивляет то, как жеманничает североосетинский театр со своей национальной эпопеей. Миф о Дзерассе в "Золоте нартов" излагается на манер дедушки Н. А. Куна, застенчиво оскоплявшего мифы Древней Греции.
"На землю нартов пришла смерть. Но под сердцем Дзерассы уже теплится новая жизнь. Небесная голубка и дочь моря станет матерью героев рода Ахсартаггата... " (цитирую буклет "Арвайдена").
Станет, станет, и не только матерью близнецов. В этом ей поможет небожитель Уастырджи: он спустится на землю, чтобы похоронить братьев-близнецов и взять Дзерассу в жены. Обманутый дочерью моря, он дождется ее смерти и овладеет трупом Дзерассы, а вслед за Уастырджи то же самое сделают его конь и пес. Вследствие этого мертвая красавица родит вышеупомянутую дочь Сатану, жеребенка Арфана и щенка Силама - "старшего из коней" и "старшего из собак". Конечно, мысль о родстве всего сущего сейчас популярна, как никогда, она лежит в основе ньюэйджерского мировоззрения, но, видимо, нартский эпос предлагает слишком уж крутой вариант всеобщего родства. Я вовсе не мечтаю увидеть эту историю в третьем отделении "Золота нартов": двух поставленных с меня достаточно. Я хочу лишь сказать, что жару подлинного мифа, его неистовым страстям и безумным деяньям нет и не могло быть места в благообразном, желтенько-голубеньком спектакле Виолы Ходовой. Что все "тр-рагические" моменты в музыке Николаева слишком уж явно сделаны на заказ. Что идеология и искусство "нью эйдж", велящие современному человеку расслабиться, успокоиться и возлюбить себя, как самого себя, в моей ассоциативной памяти прочно увязаны со славной шуткой Михаила Жванецкого. Можно даже думать, что ньюэйджеры приняли ее не как шутку, а как тайную доктрину и руководство к действию: "Вы снотворное вместе со слабительным принимать не пробовали? Интереснейший эффект получается! " По-моему, этим все сказано. А кому не ясно - примите и проч.