НАЛОГ НА ДОБЫЧУ: От жизни "по понятиям" к жизни "по закону"
Поднятая в последнее время в СМИ шумиха вокруг законодательства о соглашениях о разделе продукции (СРП) не должна отвлекать внимания органов государственной власти от главного - проблем, существующих на сегодняшний день в обложении пользователей недр налогом на добычу полезных ископаемых. Тем более что с СРП, как показывает история этого законодательства, проблемы рано или поздно разрешатся в позитивном смысле. А вот многочисленные проблемы с налогом на добычу нужно решать срочно - уже на весенней сессии Госдумы РФ.
Вообще, анализируя последствия применения налога на добычу, невольно вспомнишь слова Алисы из сказки Льюиса Кэрролла - "все страньше и страньше". Когда в середине 90-х гг. принимался закон "О СРП", коммунисты боялись, что Россия станет банановой республикой. Банановой республики не получилось - климат оказался неподходящим, а закон "О СРП" - вполне соответствующим уровню промышленной державы. Зато Зазеркалье, судя по последствиям применения налога на добычу, уже наступило.
С начала 2003 г. в Государственную думу за разъяснениями обращаются нефтяные компании, реализующие основную часть своей продукции на внутреннем рынке. Они характеризуют сложившуюся ситуацию с налогом на добычу не иначе как абсурдную. Суть дела заключается в том, что в период с 1 января 2002 г. по 31 декабря 2004 г. при обложении добываемой нефти применяется "специфическая ставка" налога на добычу, которая установлена в сумме 340 руб. за тонну. При этом она умножается на коэффициент, рассчитываемый исходя из мировых цен на нефть (внутренние цены в этом расчете не учитываются).
Нефтяные цены внутреннего рынка не всегда имеют ту же динамику, что и мировые. В 2003 г. сложилась ситуация, когда цены внутреннего рынка находятся на очень низком уровне, в то время как цены мирового - на высоком. Например, цена нефти в Усинске составляет около 1000 руб. за тонну без НДС. Если вычесть транспортный тариф, цена равна 850 руб. При этом налог на добычу при цене нефти Urals на мировом рынке $27,68 за баррель составляет те же 850 руб.
Таким образом, сумма налога равна цене - фантастическая экономическая ситуация! Налог на добычу не оставляет недропользователю фактической возможности даже уплатить другие налоги, не говоря уже о финансировании затрат. Может возникнуть вопрос: почему же отечественные нефтяные гиганты до сих пор не подали голос в свою защиту? Ответ прост: дело в том, что для большинства вертикально-интегрированных компаний (контролирующих более 90% нефтедобычи) такая ситуация оказалась выгодной. И выгода эта определяется тоже достаточно легко: собственными перерабатывающими мощностями, позволяющими в рамках единой компании перекладывать деньги из одного кармана (нефтедобычи) в другой (нефтепереработки). В относительно худших условиях оказались компании, чьи мощности по переработке не в состоянии переработать всю добываемую нефть. И уж совсем в катастрофическом положении оказались около 140 малых и средних нефтяных компаний, не имеющих собственного цикла переработки, контролирующих 6% общероссийского годового объема нефти. Так налог превратился в инструмент конкурентной борьбы, направленный на передел нефтяного рынка.
Можно ли считать при такой ситуации налог на добычу экономически обоснованным? Вопрос этот не праздный, так как согласно статье 3 Налогового кодекса "налоги и сборы должны иметь экономическое основание". Но есть еще и вопрос юридический, характеризующий технику реализации установленной экономической бессмыслицы. Внимательный анализ показывает, что "специфическая ставка" налога на добычу не может применяться по формальным основаниям - статья 5 закона N 126-ФЗ, установившая такую ставку, вообще не является частью Налогового кодекса. А согласно статье 12 НК любые федеральные налоги, каковым является налог на добычу, могут быть установлены только Налоговым кодексом. Уже упомянутая статья 3 НК прямо говорит: "Ни на кого не может быть возложена обязанность уплачивать налоги и сборы... не предусмотренные настоящим кодексом".
Заметим, что налог на добычу установлен главой 26 НК. Именно в этой главе в соответствии с налоговым законодательством закреплены все элементы налога на добычу. Налоговая ставка на нефть установлена на уровне 16,5% от стоимости добытого полезного ископаемого. Соответственно, должна применяться не "специфическая ставка", а именно ставка в 16,5%. Применение "специфической ставки" является ярким примером отношений налогоплательщика и государства "по понятиям". Правовые основания для ее применения отсутствуют.
Как выход из положения можно было бы порекомендовать нефтяным компаниям исчислять налог на основе главы 26 НК. Предприятия не должны нести ответственность за брак, допущенный в работе Госдумой и правительством. Понятно, что от применения адвалорной ставки могут пострадать интересы бюджета, но здесь выход может быть найден на путях скорейшего внедрения дифференцированной ставки налога на добычу, при которой с более продуктивных участков недр будет платиться сумма налога большая, чем с участков с относительно меньшей продуктивностью. В настоящее время существование подобного механизма, принятого во всех развитых странах мира (США, Канада, Великобритания, Норвегия), в российских условиях обеспечивается исключительно при режиме СРП.
К сожалению, непреодолимым препятствием на пути внедрения подобного механизма в рамках налога на добычу ранее являлась проблема коррупции. Но это вполне решаемая задача в условиях сегодняшних антикоррупционных намерений частного нефтяного бизнеса в области налогообложения углеводородов. Если государство проявит побольше решительности и разума, мы получим хорошую антикоррупционную конструкцию налога на добычу, которая будет обладать хотя бы некоторыми из достоинств СРП. Итог будет позитивен и для государства, и для компаний. И поступления в бюджет возрастут, и жить будем по закону.
Авторы - член экспертного совета комитета по бюджету и налогам Государственной думы; депутат Госдумы, член комитета по бюджету и налогам, фракция "Яблоко"