Виктюковщина

Театр "Новая опера" под руководством Евгения Колобова редко балует своих многочисленных поклонников премьерами. Но нынешний сезон, совпавший с 10-летием театра, стал исключением. "Новая опера" выпустила четыре премьеры. Последняя из них - одноактная "Сельская честь" Пьетро Масканьи в постановке финского режиссера Кари Хейсканена - была показана в минувшие выходные в рамках Всемирной театральной олимпиады. Российские оперные театры, разочаровавшись в наборе отечественных музыкальных режиссеров, все чаще зовут на постановки европейских варягов. Гергиев предпочитает режиссеров английской школы, а Евгений Колобов остановил свой выбор на северном соседе. Про финского режиссера Кари Хейсканена программка рассказывает, что он не только поставил несколько опер и драматических спектаклей, но и является автором масштабного зрелища с участием "машин, лошадей и Филармонического оркестра Хельсинки", автором и ведущим телевизионных шоу. Кроме того, сыграл несколько ролей в кино, а в театре - Ивана Карамазова и Леди Брэкнелл в "Как важно быть серьезным" Уайльда. В этом месте, правда, программка ошиблась и самовольно перенесла этот женский персонаж в "Идеального мужа", но исполнение женской роли Хейсканеном, который больше смахивает на лютеранского пастора, все равно отдает виктюковщиной.

Виктюковщина пышно расцвела уже в увертюре. На сцену выбежали трое юношей-танцоров, которые пытались сделать залу красиво. Изогнутые руки, голые торсы, белоснежные блузы и плащи пошло мелькали, как только оркестр заводил очередную интерлюдию или вступление к арии. Перебор с голыми торсами наметился уже к середине спектакля. В экстатическом пасхальном хоре на сцену выплыл очередной полуобнаженный красавец, который поднял с пола и "оживил" трех хористов, отчего еще парочка хористов срочно сняла рубашки. Кровавая драма из жизни сицилийской деревни XIX в., динамичная и острая, как газетная передовица, благодаря лаконичной сценографии Эрнста Гейдебрехта и костюмам Марии Даниловой оказалась перенесенной в постфашистские времена. Но режиссер сумел довести временной сдвиг до анекдота, одарив певцов абсурдной пластикой. Мать главного героя, ужасно похожая на главу мафиозного клана, в самые важные моменты начинает почесывать разные части тела, а брошенная девушка Сантуцца (широкий наряд недвусмысленно намекает на ее беременность) топчется на месте и неестественно трясет головой. А когда в финале спектакля у Сантуццы начинаются преждевременные роды, то приходишь к выводу, что у горячих финских парней свои представления о южном темпераменте. Единственное, что Кари Хейсканен смог сделать для "Новой оперы", - это заставил двигаться хор. Правда, для дотошного Колобова это обернулось полной трагедией: вечно идеальный хор театра пел вразнобой и не мог вовремя вступить. Стоит добавить, что вокальные партии были исполнены прилично. И тогда будет понятно, почему в отмучившейся премьерной публике рефреном звучали слова: "Ради музыки все можно вытерпеть! "