Россия - это большая Чечня

Пресловутый скандал с отмыванием денег в Bank of New York отошел на задний план в связи с развитием конфликта в Чечне и страшными взрывами жилых домов в Москве и Волгодонске. На первый взгляд две эти темы мало между собой связаны. В действительности же они обе - симптомы раковой опухоли, разъедающей политическую ткань России.

Российская пресса пытается представить слушания в конгрессе и расследование по делу о мошенничестве в США как тайную программу республиканцев или антироссийский заговор. Российское же правительство пытается представить взрывы делом рук исламских террористов.

И те и другие обвинения являются попыткой скрыть нелицеприятную правду, состоящую в том, что причиной проблем России является главным образом ее коррумпированная и никому не подотчетная государственная машина.

Допустим, мне хотелось бы верить, что за вызывающими террористическими актами против мирных российских граждан действительно стоят чеченские бандиты. И мне также хотелось бы верить, что российские войска в Дагестане действительно защищают территориальную целостность Российской Федерации от боевиков-исламистов.

Беда лишь в том, что факты, подкрепляющие эти заявления, выглядят довольно неубед. ительно. У Шамиля Басаева длинный кровавый "послужной список". Однако совершенно не ясно, что выиграет его банда, если, не нанося никакого урона российским войскам, будет лишь настраивать россиян против чеченцев. Не стоит забывать, что негативное общественное мнение по отношению к войне в Чечне в 1994 - 1996 гг. сыграло решающую роль в том, что российское правительство в конце концов пошло на сделку, которая, по сути дела, стала капитуляцией Москвы.

При помощи телевизионных репортажей нас убеждают в том, что несколько тысяч партизан (пусть даже хорошо обученных, хорошо вооруженных и полных решимости), пользующихся лишь поддержкой местного населения, в состоянии воевать против семидесятитысячной регулярной армии (пусть даже недостаточно обученной, плохо вооруженной и не имеющей никаких стимулов). Те же телеканалы представляют данные опросов, показывающие, что 90% населения Дагестана желают остаться в составе России и поддерживают любые меры против чеченских боевиков. Эти два сюжета плохо согласуются.

Заявления правящей элиты о том, что Чечня стала оплотом международного терроризма, финансируемого богатыми исламскими фундаменталистами, от постоянного повторения не стали более убедительными. Также трудно поверить и в противоположную версию - о том, что за терактами, так или иначе, стоит ФСБ. Таким образом, мы можем лишь попытаться определить, кому так или иначе выгодны недавние события.

Кому это выгодно Маловероятно, чтобы выгоды от последнего кризиса получила лишь одна из российских политических группировок. Всеобщая атмосфера страха, подозрительности и ксенофобии будет на руку практически любому удущему правительству России, так как она мостит путь к установлению полицейского государства - полицейского государства, обращенного к Западу демократическим лицом.

Террористические вылазки и конфликт на Северном Кавказе оказались фактором, отлично отвлекающим внимание от другой неприятной темы - скандалов, связанных с отмыванием денег. Никто не сомневается в том, что из России идет массированная утечка капитала. Если учесть, что самые доходные виды бизнеса в России по-прежнему монопольно (хотя и не напрямую) контролируются новой номенклатурой, логично предположить, что в переводах крупных средств за рубеж ключевую роль играли самые могущественные политические фигуры в России.

Средства МВФ предназначались на затыкание огромных дыр в российском бюджете, а дыры эти образовались в результате политики самой правящей элиты, которая постоянно переводит огромные средства за рубеж. Сам термин "отмывание денег"уже ошибочен; утечка капитала неотделима от ельцинского режима.

Кремлевские обитатели - большие мастера менять тему. Сразу же после взрывов и настойчивых заявлений о том, что их осуществили чеченские террористы, позиция российского правительства перестала быть оборонительной - из подозреваемого в международной финансовой афере Кремль превратился в партнера по международной антитеррористической кампании.

А тем временем напуганное российское население готово одобрить самые жесткие меры, чтобы остановить волну террора. Фактически нет никакой необходимости вводить чрезвычайное или военное положение - конституционные права российских граждан никогда не были серьезной помехой для милицейской чрезвычайщины.

Атмосфера истерии играет на руку и губернаторам многих регионов, которые уже и так практически безраздельно контролируют местный бизнес и политическую жизнь.

Новый старый порядок За 10 лет "реформ"прежняя психология и стиль управления никуда не исчезли. По мере ослабления российской армии, растет мощь внутренних войск. Их финансируют лучше и регулярнее, зарплата там выше, а сами они включают в свой состав различные рода войск - от пехоты до авиации. Происходит эрозия существующих в России демократических институтов и сдержек. Свобода печати подвергается все большим ограничениям.

Госкомсвязи лоббирует новое законодательство, обязывающее поставщиков услуг Интернета предоставлять ФАПСИ доступ к своим каналам. Три последних российских премьера, несмотря на все различия, имеют общее происхождение - все они служили в КГБ.

Российское государство серьезно больно. Чечня уже не географическое понятие. "Чечня" - это диагноз олезни российского общества. Бандиты, вымогающие деньги у местных предпринимателей, милиция, покрывающая эту разновидность "налогообложения", политики, благословляющие "мирное сотрудничество"мафии и правоохранительных органов, нераскрываемые убийства многочисленных политиков и предпринимателей - все это одна большая Чечня.

Но хуже всего пассивная покорность подавляющего большинства моих соотечественников этому "новому порядку". Уничтожение чеченских бандитов, даже полное уничтожение чеченского народа, к которому призывают некоторые, ничего не изменит. "Чечня"уже выиграла войну и оккупировала Россию. На рубеже XXI века Россия застряла между советским прошлым и "чеченским"настоящим. (WSJ) Гарри Каспаров является редактором-обозревателем газеты The Wall Street Journal. Настоящий текст является сокращенным переводом.