«Страж порядка»: синдром охранника

Алексей Слаповский – один из самых интенсивно пишущих отечественных авторов. Его сценарии востребованы киноиндустрией еще с начала нулевых («Остановка по требованию», «Пятый угол» и т. д.). Ему даже довелось написать сценарий для очень успешной «Иронии судьбы. Продолжение» Тимура Бекмамбетова. Слаповский сочиняет пьесы и даже иногда сам их ставит («Сошедший с поезда» в Саратовском театре драмы). Романы, повести и рассказы публикует с начала 90-х, редкий год обходясь без выхода нового сочинения.

Его новый роман «Страж порядка» прошел классический путь превращения рукописи в книгу: сначала появился на страницах литературного журнала «Знамя» и только затем обрел твердый переплет в издательстве «Редакция Елены Шубиной». Действие «Стража порядка» происходит в период пандемии, когда до сих пор неприметные охранники – такова изначальная профессия главного героя романа – получили новый инструмент власти. Теперь они могут не просто пропускать людей в здание, на страже которого стоят (этот механизм давно стал обезличенным и почти не требовал личного участия), но еще и настаивать на том, чтобы проходящий внутрь человек был в маске. Слаповский подмечает эту деталь социальной реальности, использует ее в качестве завязки и делает предметом писательского анализа.

Если до пандемии Эрих – так зовут главного героя романа «Страж порядка» – был самым обычным человеком, то после с ним начали происходить метаморфозы. Он почувствовал вкус власти (и та стала его менять), а следом – и жажду насилия. И герой даже не пытается контролировать эти свои желания и инстинкты, проснувшиеся в нем вместе с полученным правом требовать ношения масок.

Чтобы ускорить процесс трансформации героя, автор наделил его еще и деньгами, которые Эрих получает от продажи доставшегося в наследство перстня. Они пробуждают в нем сексуальный инстинкт. Герой эволюционирует от стадии просмотра порнографических роликов до флирта с женщинами.

Автор помещает читателя внутрь сознания охранника, позволяя видеть мир его глазами. Он то оценивающе посматривает на женщин и, если те, с его точки зрения, выглядят недостаточно привлекательно, осуждает их. То обращает внимание читателя на реакцию Эриха на людей, большинство из которых не соблюдают масочный режим: он либо выражает недовольство этим фактом, либо милостиво прощает.

Начав роман как реалистическое повествование о маленьком человеке и о том, как может измениться его судьба, автор вдруг сбивает ритм, перемещается в будущее, резко ускоряет повествование. И неожиданно сам появляется перед читателем, высказывая суждения об устройстве жизни, сравнивая процесс построения почему-то с социализмом. А потом еще более неожиданно перемещает своего героя в ту точку судьбы, когда случайные деньги заканчиваются. И в этот момент для него начинается новый жизненный этап.

Непредсказуемость сюжетных поворотов, которая так ценится зрителем в сериалах, в тексте кажется избыточной. И если зритель готов верить в то, что он видит своими глазами (у кинематографистов есть обширный набор визуальных приемов), то у прозаика есть только текст. Он вынужден быть более внимательным к доверию читателя. Приучив его к подробному реализму, автор ради выразительности финала срывается едва ли не в фэнтези, наделяя героя вместе с сумасшествием сверхспособностью воспроизводить кому угодно принадлежащий стиль устной речи.

Перелистываем текст в начало и пытаемся понять, как это могло произойти именно с этим героем. И обнаруживаем, что между человеком в начале текста и сумасшедшим в конце нет ничего общего. Автор полностью стирает его индивидуальность. Книга служит иллюстрацией концепции «всепобеждающей случайности» Насима Талеба и подойдет тем, кто является ее приверженцем. Роман также можно использовать как учебное пособие тем, кто желает потренировать свое воображение, – у автора и в самом деле есть чему поучиться.