Выставка «Точки зрения»: работа над собой
Новый проект Музея русского импрессионизма расскажет об эволюции жанра портрета на рубеже ХIХ–ХХ веков
Автопортреты и портреты художников в разном исполнении дают возможность сравнить их внешность: какой она выглядит в их собственных глазах и как она видится со стороны – другим мастером. Еще одна версия портрета – фотография. Три изображения создают стереоскопический эффект. Мы видим грани одной и той же личности. Но чтобы понять, с кем мы имеем дело, нужно совместить три таких не похожих друг на друга образа.
«Точки зрения» начинается автопортретом Ильи Репина в сочетании с работой его ученика Исаака Бродского. Себя Репин изображает без каких-либо намеков на принадлежность к искусству. Это настолько уверенный в себе человек, что ему не нужно лишний раз подтверждать свой статус. Тогда как Бродский втискивает его в клише визуальных представлений о художниках. У него в руках кисть, палитра, и Репин – у себя в мастерской.
Одно только совмещение этих портретов, попавших на выставку (один – из музея Льва Толстого, другой – из Самарского художественного музея), порождает серию ассоциаций. Внутри каждой из них существует сюжет, один из которых получает продолжение, а другой – недостающую предысторию. Между висящими рядом картинами возникает почти физически ощутимый временной промежуток. И это не обманчивое ощущение. Вот только что художник был в одной точке жизненного пути, и вот он уже в другой – 12 лет спустя.
Время действует на человека как скульптор, меняя и его внутренний мир, и его внешность. Но изображение на картине тоже находится во власти времени. Оно тоже проходит свой путь. Портрет человека всегда сумма впечатлений о нем. Искусство художника заключается не в том, чтобы завершить портрет, а в том, чтобы не дать ему завершиться. Чтобы в нем всегда оставалось пространство для интерпретации. Чтобы каждый мог увидеть в этом портрете самого себя.
Автопортрет Александры Платуновой и портрет, выполненный ее мужем Константином Чеботаревым, – свидетельство небывалого интереса к изобразительному искусству в России в начале прошлого века. Один из центров этого процесса – Казань, откуда и приехали в Москву Платунова и Чеботарев. Они из числа учеников легендарного Николая Фешина. Их жизнь – квинтэссенция судеб русских художников, родившихся на рубеже веков: дебют в годы десятые, яркий взлет в годы двадцатые, затем несовпадение с официальным искусством и долгое преодоление мучительного забвения.
На фото, сделанном, когда Александре Платуновой нет еще и двадцати, она собирает пышные волосы в косы. На автопортрете, написанном в эти же годы, она закрывает их желтой косынкой. У нее розовощекое девичье лицо и прямой взгляд, обращенный к зрителю. На портрете, написанном ее мужем 15 лет спустя, черты ее лица приобретают скульптурную выразительность. Она смотрит в сторону, игнорируя взгляд зрителя. Перед ней стоят кисти. В зеркале за спиной – коридор времени, где мелькает сразу несколько ее отражений.
Проект внутри проекта – собрание портретов Федора Шаляпина вокруг собственноручно выполненного им скульптурного автопортрета. Иконический Шаляпин в распахнутой шубе на фоне сцен из жизни зимней Москвы кисти Бориса Кустодиева выставлен в первоначальной версии, которую певец забрал с собой, навсегда покидая Россию. В Русском музее хранится его уменьшенная копия, выполненная самим художником. Работа, представленная на выставке, привезена из санкт-петербургского дома-музея Федора Шаляпина, где она оказалась уже после смерти певца.
Сравнение напрашивается само собой: Шаляпин в своих сценических образах лепил сам себя. Как у всякого гениального актера, в повседневной жизни его лицо было холстом, ожидающим, когда на него нанесут краски. Гений Шаляпина заключался не только в том, чтобы эффектно пропеть арию своего персонажа, влезши перед этим в его шкуру, но и в том, чтобы придумать, как эта «шкура» должна выглядеть. Он не только певец и актер – он еще и художник.
Другие художники с помощью автопортретов также приобретают опыт исследования себя. Так они пытаются понять, кто они и чего хотят достичь. Их портреты, выполненные другими мастерами, всего лишь одна из версий ответа на эти вопросы. Ни одна из них не окончательная. Человек меняется, пока он жив: и внешне, и внутренне.