«Герой»: неудачник с улыбкой князя Мышкина
Дважды лауреат «Оскара» Асгар Фархади снял фирменный триллер об этической дилемме
Асгар Фархади – единственный из ныне живущих режиссеров, кто дважды побеждал в «иностранной» номинации «Оскара». В 2012 г. он стал обладателем заветной статуэтки за фильм «Развод Надера и Симин», в 2017 г. – за «Коммивояжера». «Герой», его последний на сегодня фильм, в этом году в пятерку номинантов не попал, однако взял вторую по важности награду Каннского кинофестиваля – Большой приз жюри. 3 марта фильм вышел в российский кинопрокат.
Триллер без криминала – жанр взят без единого выстрела. Всего две – не драки даже – потасовки, один разбитый нос, но «иранским горкам» позавидует иной голливудский аттракцион. В «героическом» названии нет ни пафоса, ни иронии – просто заявлена тема. Однажды Рахима, неудачника с улыбкой князя Мышкина (красавец Амир Джадиди из ужастика «Приходит дракон»), общественность назначила героем. Еще неделей ранее он был обычным заключенным – тихо отбывал срок по иску кредитора, как того требуют иранские законы. А сегодня у Рахима берет интервью телевидение, про него пишут в газетах, благотворительная организация вручает ему грамоту и объявляет сбор на погашение его долга. И все потому, что своим примером он доказал: мир не без честных Рахимов. Наткнувшись во время «увольнительной» на сумку с золотыми монетами, он находку не присвоил (хотя мог и нуждался в деньгах), а вернул владелице.
Пресса и соцсети падки на такие сюжеты – слишком красивые, чтобы быть правдой. Так и тут: посмотришь в профиль – вроде бы все так и было. А в анфас – ну фейк же, газетная утка. Уж слишком часто Рахим привирал по мелочам, слишком о многих деталях умолчал. Если в корабле Тесея заменить все детали, останется ли он кораблем Тесея? Ведь и сумку нашел не Рахим, а его невеста (чтобы не афишировать их отношения, пришлось «взять на себя»). И монеты он сначала попытался продать, но не вышло. И хозяйку искать начал лишь после того, как пристыдила сестра – заподозрила в воровстве. Да и поисками занимался спустя рукава – чудо вообще, что нашлась. Пресса бывает убедительной – Рахим и сам было поверил в свой Поступок, но мелкая ложь вскрылась и уничтожила его репутацию. Разрушать кумиров даже приятнее, чем создавать.
Где же тут триллер? Драма как драма. Но главная магическая способность Фархади – его фильмы пробуждают потрясающую эмпатию к персонажам, поэтому история взлета и крушения одного человека вызывает редкое по накалу эмоциональное соучастие. Это не фирменная хичкоковская манипуляция со зрительским вниманием, скорее раж футбольного фаната. Тем более удивительно, что Фархади принципиально не снимает на экспорт. Не скрывает – напротив, подчеркивает национальную, социальную, религиозную особость. На волне успеха режиссер дважды выезжал в загранкомандировки – во Францию и Испанию (в «Прошлом» у него играл Тахар Рахим, в «Лабиринтах прошлого» – Пенелопа Крус и Хавьер Бардем), но именно на родине ему работается лучше всего. Правда, его кино доказывает, что общего с иранцами у нас больше, чем различий. Те же люди – ездят на такси, занимаются мелким бизнесом, дети читают комиксы.
Стиль Фархади в основных компонентах давно устоялся. В центре сюжета – обыватель в тисках этических дилемм. Нарочито безыскусный визуальный язык, тяготеющий к документалистике, вполне западный, аристотелевский сторителлинг – ударный ритм, точные диалоги. Его метод ближе не к триеровской «Догме», а к польскому «кино морального беспокойства» 1970-х (фильмам Кшиштофа Занусси) – и тем не менее за счет национальной специфики выглядит очень современно. Проблема драматичного несовпадения жизни и морали актуальна, пока существует человеческое общество, но снимать об этом все сложнее – что в России, что в Польше, что на Западе пространство компромисса расширилось многократно. А вот в иранских локальных сообществах до сих пор важно, «что скажут люди».
«Герой» – не столько критика масс-медиа как фабрики по производству постправды, сколько теорема о нетождественности доброты и добрых поступков. Никто не спорит: Рахим – добрый человек. Но крайне слабовольный. Да, он никому не желает зла, но постоянно приносит несчастья окружающим – угождая одним, подставляет других и обманывает третьих. Он даже готов предать любимую женщину – лишь бы не обидеть сына. Его воспетый прессой геройский «поступок» – не акт доброй воли, а следствие череды совпадений и почти рефлекторных реакций на внешние раздражители, кликбейт и пиар.
Однако Фархади не был бы собой, если бы закончил историю на инвективе и не дал шанса персонажу измениться к лучшему. Ближе к финалу Рахим свой Поступок с большой буквы все-таки совершает – пусть несмело, пусть в последний момент, но совершенно точно ради другого и явно во вред себе. Что ж, корабль Тесея не сразу строился. Строго говоря, по разряду высоколобого кино Фархади проходит не по своей воле. Дело скорее в общей ситуации – что драма почти полностью переехала из кинотеатрального проката в условные Канны или на телевидение.
В наше время мало кто снимает захватывающее арт-кино для широкого зрителя, но почему-то это регулярно получается у Фархади. «Герой» немного требует от зрителя, даже минимальных знаний об иранском контексте не нужно – лишь два часа внимания, но в ответ перетряхнет сильнее обычного жанрового приключения.