Фрэнсис Форд Коппола: «Я привык думать, что фильм получился плохим»

Судьба фильма «Крестный отец» не раз висела на волоске – то из-за требований кинобоссов, то из-за недовольства мафии. В марте исполняется полвека с того момента, как первый фильм трилогии вышел на экраны, и к этому событию студия выпустила его отреставрированную версию. В России прокат ленты стартовал 24 февраля.

А 28 апреля стриминговый сервис Paramount+ выпускает сериал «Предложение» (как понимаете, название взято из крылатой цитаты из фильма) про то, как снимали этот шедевр. Некоторые повороты этой истории даже интереснее, чем интриги вокруг клана Корлеоне.

Рождение истории

Все началось с книги об итальянской мафии в Америке, которую решил написать Марио Пьюзо. Образ всемогущего дона Вито Корлеоне в ней списан с его матери, родившейся в Неаполе, переехавшей в Америку и воспитавшей там семерых детей. «Как и дон, она могла быть очень теплой и чрезвычайно безжалостной», – рассказывал Пьюзо The New York Times.

Пьюзо родился в 1920 г. на Манхэттене в семье неграмотного путеукладчика. Когда Пьюзо исполнилось 12 лет, отец попал в сумасшедший дом с диагнозом шизофрения. Его вылечили, но мать обратно домой его не пустила. «Он был обузой для семьи. Это чисто мафиозное решение», – вспоминал Пьюзо.

Родом из его детства ряд сцен из «Крестного отца». В том числе та, где после убийства Фануччи Вито Корлеоне разбивает пистолет и бросает в воздуховод. Только в реальности какой-то парень кинул им в воздуховод целый пистолет, рассказывал Пьюзо The Independent. Мать подобрала его и, когда парень принялся искать оружие, вернула. В благодарность тот предложил подарить ковер. Принести его пошел брат Пьюзо и в какой-то момент неожиданно осознал, что это не ковер парня: они вдвоем просто-напросто воруют его из чужой квартиры.

Сам Пьюзо тоже не был невинным агнцем. Его старшая сестра ругала и била братьев за плохие оценки и как-то разбила ему голову бутылкой молока. Когда в восьмом классе Пьюзо получил плохие оценки, то задержался после уроков и поджег стол учительницы и табель.

Спасением Пьюзо от мрачной реальности стала публичная библиотека на 11-й авеню, где он любил читать о короле Артуре и рыцарях Круглого стола. Нужда семьи в деньгах заставила его в 15 лет пойти работать стрелочником. Но как-то он так зачитался Достоевским, что забыл переключить стрелку и вызвал сбой в движении пригородных поездов.

В войну Пьюзо служил в бронетанковых войсках и даже был награжден за операцию во Франции. После он воспользовался льготой для военнослужащих и получил образование в Колумбийском университете. Он стал писать криминальные рассказы для мужских журналов, а в 1955 г. выпустил свой первый роман «Темная арена» (The Dark Arena) про послевоенную Германию.

«Лучший из когда-либо созданных сценариев»

Писательство не приносило много денег. Да еще на свою беду Пьюзо был азартным игроком. К 1969 г. он был должен около $20 000 букмекерам, банкам и ростовщикам. Поэтому по совету редактора взялся за роман о мафии. Он обращался к разным издательствам с 10-страничным планом будущего произведения – аванс согласились дать только в девятом, GP Putnam and Sons. «Редактор час кряду слушал мои байки про мафию, а потом сказал: «Ну, пиши!» – говорил Пьюзо The Independent. Ему дали аванс в $5000. Позже Пьюзо узнал, что GP Putnam and Sons продало права на его книгу издательству Signet за $400 000.

Пьюзо совершил еще один финансовый промах. Через знакомого он вышел на руководителя кинопроизводства студии Paramount Pictures Роберта Эванса. Пьюзо принес на встречу полсотни страниц будущего романа и предложил продать права на экранизацию, излагает Vanity Fair одну из версий той истории. Его козырем было то, что в названии фигурировало слово «мафия». Пьюзо уверял, что в истории американской литературы и кинематографа такое было впервые. «Мафия» – старое слово для Италии, а в США оно получило распространение относительно недавно – после отчета комитета сената под председательством Эстеса Кефовера об организованной преступности в 1951 г.

Эванс уверял, что просто-напросто пожалел Пьюзо. «Куплю права за $10 000, а если фильм будет снят – то $75 000», – сказал он. Пьюзо попросил дать хотя бы $15 000. Эванс уверял, что велел выписать чек на $25 000 и, не читая, отправил рукопись подчиненным. Несколько месяцев спустя до него дозвонился Пьюзо и спросил, не нарушит ли он контракт, если изменит название на «Крестный отец». Эванс расхохотался: он и думать забыл к тому времени о том разговоре.

Правда, есть и другие версии – что в наброске было не 50, а 20 страниц, что с Пьюзо встречался не Эванс, а вице-президент Paramount Питер Барт, что аванс составил $12 500, но это уже не так важно, как то, что за первого «Крестного отца», принесшего Paramount десятки миллионов, Пьюзо вместо процента от проката получил фиксированную сумму всего лишь в $75 000.

«Я-то думал, что обманываю Paramount», – признавался он The New York Times. Но он действительно не верил в успех романа. «Крестный отец» не так хорош, как предыдущие мои романы. Я его писал, чтобы заработать деньги», – приводил слова отца сын писателя в разговоре с Vanity Fair.

После выхода фильма его отец купил книгу о том, как писать сценарии. В ее предисловии было написано: «Лучший из когда-либо созданных сценариев – это «Крестный отец». Прочитав эти слова, отец закрыл книгу и выбросил.

Снимать нельзя зарубить

Несмотря на все опасения Пьюзо, опубликованный в 1969 г. «Крестный отец» продержался 67 недель в списке бестселлеров The New York Times и был переведен на такое количество языков, что Пьюзо перестал за этим следить. С одной стороны, Paramount надо было ковать железо пока горячо и снимать фильм по мотивам книги. С другой стороны, руководство киностудии совершенно не горело желанием это делать. Дело в том, что вышедший годом ранее фильм «Братство» (The Brotherhood) с Кирком Дугласом про сицилийских гангстеров с треском провалился и считалось, что публике не интересно кино про мафию.

Было принято соломоново решение: снимать, но с минимальным бюджетом в $2,5 млн. Продюсером стал Альберт Радди, известный тем, что умел снимать быстро и дешево. «Мне позвонили в воскресенье. Хочешь снять «Крестного отца?» – рассказывал Радди Vanity Fair. – Я ответил, что конечно, мне ведь очень нравится эта книга!» На самом деле Радди слышал о романе, но не читал его. Он повесил трубку, сходил в книжный, за полдня одолел роман и стал думать, как понравиться Чарльзу Блюдорну. Это был владелец американского конгломерата Gulf and Western Industries, который в то время контролировал Paramount.

Блюдорн был вовсю сквернословящим австрийцем, вспоминал Радди. Поскольку до него доходили слухи, что Блюдорн имеет дело с мафией, то продюсер решил сказать просто: «Чарли, я хочу снять леденящий кровь, ужасающий фильм о людях, которые тебе нравятся». Брови Блюдорна взлетели вверх, а его улыбка стала шире. Он стукнул кулаком по столу, сказал «да» и вышел из офиса.

С поиском режиссера возникли сложности. За фильм отказывались браться, так как считали аморальным романтизировать мафию. Вице-президент Paramount Питер Барт настаивал, что нужно позвать Фрэнсиса Копполу. Барт был среди тех, кто считал, что «Братство» и другие фильмы провалились, потому что в их команде было мало италоамериканцев. У Копполы как раз были итальянские корни, к тому же его последние фильмы были не слишком кассовыми и ему можно было предложить скромный гонорар и фильм с небольшим бюджетом. Проблема была в том, что Коппола пытался читать «Крестного отца», но быстро устал от красочных описаний сексуальных сцен и бросил его. Так что его первым ответом было нет.

Однако у Копполы было слабое место. Они с Джорджем Лукасом организовали киностудию American Zoetrope. Это была площадка для экспериментов и творчества коллег, не вписывающихся в формат Голливуда. В начале 1970-х одной только Warner Bros их студия должна была $600 000. Так что Лукас убедил Копполу взяться за контракт ради денег. Коппола принялся читать книги о мафии и решил, что это должен быть не фильм об организованной преступности, а семейная хроника.

Не там, не с теми, не тогда

Если бы Paramount настояла на своем видении фильма, вряд ли «Крестный отец» стал бы шедевром. Действие, по мнению руководства студии, должно было происходить в современности – в 1970-е гг. и в Сент-Луисе (Миссури), а не в 1940-е и в Нью-Йорке. Так было дешевле: не нужны были исторические декорации и реквизит, а маленький Сент-Луис не сравним по расходам в Нью-Йорком. К счастью, растущая популярность книги стала серьезным аргументом за то, чтобы увеличить бюджет до $6 млн и сохранить историческую достоверность книги.

В роли дона Вито Корлеоне руководство студии хотело видеть Лоуренса Оливье, Эрнеста Боргнайна, Ричарда Конте, Энтони Куинна, Карло Понти, Дэнни Томаса... Но никак не Марлона Брандо: он считался персоной нон-грата. Его последние фильмы были провальными, актер растолстел, впал в депрессию и был печально известен тем, что выдвигал возмутительные требования на съемках и обладал вспыльчивым характером, перечисляет The New Yorker. Но Коппола упорно боролся за него, и в конце концов руководство сдалось, выдвинув три условия. Первое – Брандо не платят аванса. Второе – Коппола вносит залог за все, что Брандо испортит на съемочной площадке. Третье – Брандо участвует в кинопробах.

На последнее Брандо точно не согласился бы, так что Коппола его обманул. Он сказал, что хотел бы снять его для гримеров как-нибудь у Брандо дома. В назначенный день Брандо вышел из спальни к Копполе в кимоно, с длинными светлыми волосами, собранными в хвост. Он был настолько не похож на дона мафии, что режиссер впал в отчаяние. А Брандо подошел к зеркалу, превратил волосы в черные с помощью крема для обуви, свернул салфетки и запихал за щеки, чтобы изменить форму лица, и заговорил голосом, как будто ему когда-то выстрелили в горло и повредили связки. Когда Коппола показал кадры с этой поразительной трансформацией руководству Paramount, Брандо был тотчас утвержден на роль.

Аль Пачино тоже мог не появиться в «Крестном отце». Это был театральный актер, у которого в активе было всего две кинороли: третьестепенная в комедийной драме «Я, Натали» (Me, Natalie, 1969) и главная в снимавшейся в то время «Панике в Нидл-Парке» (The Panic In Needle Park, 1970). «Они заставили меня сделать множество кинопроб, я проверил каждого талантливого американского актера», – говорил Коппола The New Yorker.

После каждой попытки с другим актером он снова предлагал Paramount Аль Пачино и снова слышал отказ. Мол, этот коротышка не подходит. Ему снова предлагали Роберта Редфорда, Мартина Шина, Райана О’Нила, Дэвида Кэррадайна, Джека Николсона, Уоррена Битти... Дело дошло до того, что тогдашняя девушки Аль Пачино звонила Копполе и костерила его на чем свет стоит за то, что тот обещает ее парню роль и не дает ее.

Когда добро было все же получено, Аль Пачино уже подписал контракт с Metro-Goldwyn-Mayer на участие в фильме «Банда, не умевшая стрелять» (The Gang That Couldn’t Shoot Straight, 1971). Продюсеру Эвансу пришлось обращаться к своему другу, адвокату Сидни Коршаку, у которого была репутация человека, связанного с мафией. После его вмешательства контракт с Аль Пачино был расторгнут (вместо него взяли Роберта Де Ниро).

Эванс говорил The New Yorker, что Коршак помог решить еще один вопрос. У студии были проблемы со съемками в Нью-Йорке. Даже если удавалось договориться о съемках с тем или иным владельцем особняка или ресторана, назавтра он разрывал соглашение. Дело в том, что многие мафиози были против съемок «Крестного отца» и настоятельно рекомендовали местным лендлордам и бизнесменам не связываться со съемками. Только связи Коршака, в том числе с профсоюзными боссами, смогли распахнуть двери.

Теория мафии

Познания Пьюзо о мафии были чисто теоретическими, утверждал он. «Стыдно признаться, но я написал «Крестного отца» исключительно на основе исследований», – писал он в автобиографии «Записки о «Крестном отце» и другие признания» (The Godfather Papers and Other Confessions, 1972). Максимум, он разговаривал о гангстерах в казино. Как только там поняли, что он не переодетый коп, с ним стали охотно болтать, пока он делал ставки.

При этом Пьюзо хорошо разбирался в мафиозных тонкостях. Коппола вспоминал на страницах Vanity Fair, как решил добавить в сценарий рецепт соуса для спагетти. Там была фраза «Сначала поджарь чеснок» (First you brown some garlic). Пьюзо вычеркнул глагол to brown и заменил на to fry: одно из значений первого глагола – заниматься анальным сексом, гангстер никогда бы так не сказал.

Между тем мафия была против съемок фильма. Босс одной из пяти семей американской мафии в Нью-Йорке Джозеф Коломбо в апреле 1970 г. создал Италоамериканскую лигу гражданских прав (IACRL), чтобы официально бороться с дискриминаций итальянцев, которые прочно ассоциировались с преступностью. Слово «мафия» лига призывала запретить как неполиткорректное. «Мафии не существует. Меня называют главой семьи? Жена, четверо сыновей и дочь – вот вся моя семья», – говорил Коломбо журналу Time.

Если написание книги прошло мимо внимания мафии, то съемки фильма не могли остаться незамеченными. «Книга, подобная «Крестному отцу», вызывает у людей чувство тошноты», – говорилось в официальном письме лиги студии Paramount с требованием остановить экранизацию. А на митинге на Мэдисон-сквер-гарден собирали деньги на кампанию против съемок.

Тем временем руководству съемочной группы поступали угрозы. Полиция Лос-Анджелеса предупредила Радди, что за ним следят. Он воспринял это серьезно и стал уезжать со студии на машинах коллег. Это помогло только отчасти. Однажды он уехал на машине своей помощницы Бетти Маккарти, а та – на его спортивном авто. Ночью Маккарти услышала выстрелы возле своего дома. Машина Радди стояла с разбитыми пулями стеклами, внутри была записка: «Остановите съемки, иначе...»

Лига собиралась в отеле Park Sheraton. Радди отправился туда и высмотрел в толпе Коломбо. «Послушай, Джо, наш фильм не унизит италоамериканское сообщество, – обратился к нему Радди (цитата по Vanity Fair). – В фильме есть коррумпированный полицейский-ирландец, коррумпированный продюсер-еврей. Никто не выделяет итальянцев. Приходи завтра ко мне в офис, я дам тебе посмотреть сценарий, и посмотрим, сможем ли мы заключить сделку».

Назавтра Коломбо объявился в офисе с двумя мордоворотами. Радди вытащил 155-страничный сценарий и отдал его боссу мафии. Тот надел небольшие очки и минуты две смотрел на первую страницу. «Что значит «появляется из затемнения»? – спросил он в конце концов. В этот момент Радди понял: мафиози вряд ли доберется до следующей страницы. «Чертовы очки, не могу читать в них! – продолжил Коломбо и бросил сценарий одному из парней, которые пришли с ним. – Вот ты прочти и подумай». «Почему я?» – возмутился тот и перебросил сценарий второму мафиозо.

Тут терпение у Коломбо лопнуло. Он выхватил сценарий и швырнул его на стол. «Так, мы доверяем этому парню?» – воскликнул он, указывая на Радди. «Да», – ответили подчиненные. «Так какого хрена мы должны это читать? – удивился Коломбо. – Давайте заключать сделку!»

У Коломбо было два требования. Первое – исключить слово «мафия» и его производные. В сценарии слово «мафия» упоминалось всего один раз, так что Радди легко согласился. Второе требование – часть выручки от мировой премьеры фильма идет на пожертвование лиге. Радди снова согласился. Но в итоге этих денег лига так и не увидела.

Через два дня Коломбо пригласил Радди на импровизированную пресс-конференцию, чтобы «дать знать нашим парням, что теперь за фильмом стоим мы». Радди пошел, ожидая, что придет несколько журналистов из районных итальянских газетенок. В итоге набился полный зал корреспондентов ведущих СМИ, включая съемочные группы телеканалов. На следующее утро The New York Times опубликовала на первой полосе фото продюсера рядом с боссом мафии. А The Wall Street Journal вышла с заголовком «Возможный главарь мафии проводит кампанию против слова «мафия»: из сценария «Крестного отца» вымарывают это слово».

Успех и трагедия

Когда фильм был готов, Радди позвонили уважаемые люди и намекнули, что если снимают фильм о флоте, то на предпросмотр приглашают адмиралов. К счастью, у продюсера была копия фильма, о которой в Paramount не знали. Он устроил закрытую премьеру для мафии. Перед входом собралась добрая сотня лимузинов, а киномеханик был потрясен тем, что ему дали на чай $1000: гангстерам фильм пришелся по душе. Они нашли способ отблагодарить и автора книги. Когда Пьюзо поехал в очередной раз играть в казино Лас-Вегаса, он с удивлением обнаружил, что его прежний долг закрыт, рассказывала The Independent.

Коппола в успех фильма не верил. «Я привык думать, что фильм получился плохим: слишком темный, слишком длинный, слишком скучный», – говорил он. У него кончались деньги, он жил в съемной квартире, и вот-вот должен был родиться третий ребенок. Поэтому он немедленно взялся за следующий контракт. Фильм действительно был слишком темным для той эпохи. Тогда было принято сверхъяркое освещение, как в лентах с Дорис Дэй, а потом «Крестный отец» задал новый стандарт.

Копполу предупреждали, что длинный фильм студии не нужен, и он урезал его до 2 часов 10 минут. Но когда Эванс увидел финальный материал, то неожиданно для Копполы возмутился: «Все хорошо, но я помню еще множество замечательного материала. Где это? <...> Вы снимали сагу, а сдаете трейлер!» И сказал увеличить хронометраж.

Ради этого Эвансу пришлось поссориться с отделом распространения и перенести премьеру с Рождества на март, отмечает Vanity Fair. В итоге «Крестный отец» идет 2 часа 55 минут. «Крестный отец» заработал $137 млн в прокате США и почти столько же в мире. Это при бюджете в $6 млн. Он получил 11 номинаций на «Оскара» и выиграл три: лучший фильм, лучшая мужская роль и лучший адаптированный сценарий.