Как должно измениться бизнес-образование в XXI веке

Базовая модель современного образования в области управления появилась в конце 1950-х гг. Эта адаптируемая гибкая модель в целом отвечала потребностям студентов и работодателей – и речь идет не только об учебной программе, но и об идеях, сформулированных в исследовательских работах факультетов. Многие управленческие теории и концепции, которые сегодня кажутся нам само собой разумеющимися, попросту не появились бы без бизнес-школ. Среди таких концепций – модель пяти сил Майкла Портера, удостоенная Нобелевской премии работа в области финансов и оценки активов, теория подрывных инноваций Клейтона Кристенсена, стратегия «голубого океана», а также активно обсуждаемые сейчас концепции теории агентских отношений.

Однако общество все настойчивее призывает бизнес искать решения проблем климата и стать локомотивом социальных перемен. И чем сильнее давление на бизнес, тем стремительнее устаревает традиционная модель бизнес-образования. Преобразования в бизнес-школах отстают от изменений в самом бизнесе, и выпускники программ MBA все хуже подготовлены к сложным задачам ведущих компаний и совместных деловых проектов в целом.

Поэтому в грядущие десятилетия бизнес-школам придется противостоять трудностям, с которыми сталкивается бизнес, и соответствующим образом корректировать свои учебные программы и направления исследований. Все актуальные вызовы можно разделить на три категории.

1. Множество заинтересованных сторон

Общество призывает бизнес действовать более осознанно, ориентироваться на широкий круг заинтересованных сторон (стейкхолдеров) и идти на компромисс, а не ставить превыше всего интересы акционеров. Поэтому бизнес-школы должны изучать навыки, необходимые для капитализма стейкхолдеров, и обучать этим навыкам студентов. Чтобы воплотить благие намерения в жизнь, бизнес-школам следует:

• Учить студентов понимать особенности и условия капитализма стейкхолдеров.

• Создавать учебные программы, которые позволят студентам разобраться в потребностях и проблемах всех заинтересованных сторон, а не относиться к ним как к способам увеличения экономической выгоды для акционеров.

• Разрабатывать новые метрики для оценки того, насколько фирмы удовлетворяют потребности самых разных групп стейкхолдеров.

• Изучать и разрабатывать новые механизмы обратной связи (например, новые формы управленческого учета и отчетности для заинтересованных сторон, новые критерии эффективности инвестиций, новые договорные конструкции для создания стимулов к продвижению интересов стейкхолдеров и т. д.).

Помимо этих очевидных изменений капитализм стейкхолдеров требует, чтобы организации учились балансировать между различными заинтересованными сторонами. Власти могут предлагать некоторые рекомендации, но фирмам все чаще приходится самим решать, кому из стейкхолдеров отдавать предпочтение. Принимая такие решения, бизнес-лидеры фактически будут отвечать за справедливость.

Отвечать за справедливость – это, по сути, функция правосудия. Это означает, что теперь выпускники MBA, задачей которых всегда было управление бизнесом, вынуждены будут выносить суждения о том, что справедливо, а что нет.

Традиционный инструментарий MBA, основанный на экономике, теории анализа данных и психологии, не подходит для качественной подготовки студентов к рассмотрению вопросов справедливости, а это значит, что бизнес-школам придется пересмотреть и расширить учебные программы. По крайней мере им придется расширить состав теоретиков и преподавателей, включив в него специалистов по истории, философии и другим гуманитарным наукам. Справедливость – куда более тонкая материя, чем чистая дисконтированная стоимость.

2. Реальные изменения климата

Бизнес призывают срочно начать борьбу с изменением климата, и не только индивидуально, но и сообща, в сотрудничестве с властями и гражданским обществом. Поэтому бизнес-школам необходимо срочно готовить студентов к решению этих проблем. Науки, изучающие изменения климата, должны преподаваться в бизнес-школах и включаться в расширенные учебные планы MBA как дополнительные дисциплины. Если инвесторы хотят учитывать экологические соображения в инвестиционных планах или расчетах чистой дисконтированной стоимости, то преподаватели и теоретики должны разобраться в этом и объяснить, как это лучше сделать.

Но бизнес-школы обязаны не только снабдить выпускников расширенным управленческим инструментарием, но и научить будущих руководителей бизнеса сотрудничать с другими для достижения значимых социальных целей и изменения системы в целом. А значит, нужно обратить внимание на то, как соотносятся два основных фактора успеха: конкуренция и сотрудничество.

В большинстве учебных заведений конкуренция считается главной движущей силой. Знаменитая книга Майкла Портера «Конкурентная стратегия» стала библией бизнес-образования с момента выхода в свет в 1980 г. Это руководство по достижению успеха в конкурентной среде, где один победит, а другой проиграет. Впоследствии автор смягчил позицию: в своей более поздней работе «Конкурентное преимущество» и в замечаниях о концепции общей стоимости Портер признает возможности сотрудничества, равно как и Адам Бранденбургер и Барри Нейлбафф в известной книге 1996 г. «Co-opetition. Конкурентное сотрудничество в бизнесе». И все же правда в том, что бизнес-образование и по сей день больше ориентировано на конкуренцию, чем на сотрудничество, и предлагает рецепты для личного успеха, а не для общественной выгоды.

Это не способствует долгосрочному устойчивому развитию. Проблемы 2020 г. требуют изменений по всем фронтам: в потреблении пищи, воды, энергии, а также в работе цепочек поставок – и все это усугубляет проблемы климата. Если мы хотим, чтобы наши выпускники руководили изменениями системно, они должны получить понимание того, как работают сложные системы и сколько разных факторов взаимодействуют друг с другом, создавая почти неразрешимые проблемы. Такого понимания невозможно добиться в коротких тематических исследованиях или презентациях в PowerPoint. Студенты должны мыслить категориями, выходящими далеко за рамки их должностных ролей, и задумываться над проблемами, для окончательного решения которых потребуются усилия не одного поколения. Они должны понимать потребности своих коллег в других секторах экономики и находить способы ведения переговоров, посредничества и сотрудничества. Сегодня в большинстве учебных программ бизнес-школ ни один из этих навыков не рассматривается в числе основных; и это необходимо исправить.

3. Необходимость многообразия

Существующие исследования ясно показывают, что многообразная среда в бизнесе способствует лучшим результатам. Мы должны обучать будущих лидеров действовать не только в нынешних реалиях, но и в условиях ближайшей четверти века. Многие учебные заведения уже стараются скорректировать гендерный баланс, но предстоит сделать нечто гораздо большее. Сообщество мировых лидеров бизнеса в 2045 г. почти наверняка не будет на 60–70% состоять из американцев – как и нынешний состав большинства бизнес-школ США. Поэтому уже сейчас нужно искать и обучить талантливых людей в тех регионах, где управленческие навыки будут крайне востребованы в следующем поколении. В нашей бизнес-школе, например, 13% класса – это выходцы из Африки, тогда как в обычной бизнес-школе их в среднем 2%. Такой состав не только принесет пользу будущим лидерам Африки, но и гарантирует, что остальные 87% студентов ближе познакомятся с этой важной частью мира.

Если серьезно рассматривать необходимость большего многообразия, придется полностью отказаться от использования текущего критерия успешности в рейтинге программ MBA – зарплаты. В рейтинге Financial Times удельный вес заработной платы выпускников MBA через три года после выпуска составляет 43%; в других рейтингах эта доля еще больше. При этом собственные данные Financial Times о выпускниках MBA показывают, что через три года после окончания программы мужчины получают на 16% больше, чем женщины. А из наших данных следует, что географические и отраслевые различия еще более заметны.

Руководители бизнес-школ часто заявляют о стремлении к повышению этнокультурного многообразия и в своих статьях утверждают, что бизнес должен перестать думать только о цене акций. Почему же тогда мы до сих пор позволяем другим оценивать наш успех таким образом, что при этом поощряются гендерная, географическая и отраслевая однородность? 

В послевоенные десятилетия условия мирного времени и стабильность государств позволили бизнесу заложить фундамент для личного процветания. Бизнес-школы сыграли в этом важную роль. Во время Второй мировой войны и после нее некоторые бизнес-школы проявляли удивительное бесстрашие и внедряли инновации ради того, чтобы выиграть войну и получить в награду мир для будущих поколений (можно посмотреть, например, историю Гарвардской школы бизнеса, описанную в книге Джеффри Крукшанка).

В 2020 г. на бизнес ложится значительно более глобальная миссия; то же касается и бизнес-школ. И те и другие способны внедрять инновации ради долгосрочного процветания нашей планеты. Не меньшего требует и общество. Поэтому руководители бизнес-школ должны проявить то же бесстрашие, что и их предшественники 80 лет назад.

Об авторе: Питер Туфано – декан Бизнес-школы Саида при Оксфордском университете и бывший преподаватель Гарвардской школы бизнеса 

Статья впервые опубликована в «Harvard Business Review Россия». Оригинал статьи здесь – https://hbr-russia.ru/biznes-i-obshchestvo/nauka/826207