Спортивный юрист и дизайнер открыли новое направление в российском мебельном бизнесе

Будущие партнеры по бизнесу познакомились в летнем лагере детской всероссийской организации «НОРД Русь», когда им было по 12 лет. Михаил тогда жил в Обнинске, Николай – в Тольятти, и при других обстоятельствах шансов встретиться у них не было никаких. Более тесное общение началось в Москве, куда Прокопец приехал поступать на юриста в РГГУ, а Никитин – на графического дизайнера. После окончания вуза каждый работал в своей сфере: один стал спортивным юристом и вскоре создал собственную юридическую фирму, а другой успешно развивался как дизайнер интерьеров и основал дизайн-бюро. Оба хорошо зарабатывали, и каждый смог накопить достаточно денег для открытия первого дела: Прокопец был юристом в фирме «Юст», а Никитин выполнял много частных заказов.

Друзья решили, что хотят делать что-то вместе. Сначала Никитин предложил заняться промышленным дизайном, создавать предметы для повседневной жизни. И тут же возник вопрос: где брать деньги на производство, продвижение и продажу таких товаров? «Подумав, мы решили, что первым делом нужно разработать площадку для реализации продукции, а потом уже затевать собственное производство», – рассказывает Прокопец.

Взяв из оборота уже существующих бизнесов 1,5 млн руб., они разработали сайт Storystore.ru (интернет-магазин, который изначально был ориентирован на аксессуары и предметы интерьера, а не на мебель), сняли офис, наняли первых сотрудников. Проект, по словам предпринимателей, отличался от конкурентов тем, что все товары, представленные на сайте, были на складе, даже дорогостоящие. Клиент мог получить их уже на следующий день, тогда как большинство других интернет-магазинов работали под заказ с доставкой через несколько месяцев. С наступлением кризиса Storystore.ru все же пришлось скорректировать политику продаж: сейчас в компании, как и у других игроков, больше заказных позиций.

«Почему мы сразу не думали о мебели – возить ее гораздо сложнее и дороже, – говорит Прокопец. – Изначально мы продавали около 5–7 итальянских брендов, таких как Progetti, Diamantini & Domeniconi, Calligaris, Nomon. В основном это необычные дизайнерские настенные часы и вазы люксового сегмента – товар, который у нас вообще не был представлен».

За три года существования компании ассортимент магазина вырос с пяти брендов до 60–70. Каждый раз, выбирая того или иного дизайнера, предприниматели руководствовались исключительно собственным вкусом: начинали с итальянцев, и постепенно их предпочтения мигрировали в сторону Англии, Голландии и Скандинавии. Как поясняет Прокопец – в сторону качества и минимализма. Компания стала эксклюзивным дистрибутором таких брендов, как Buster + Punch, Lee Broom, Flux.

Полки-трансформеры

Создав интернет-магазин, партнеры пришли к мысли о собственном производстве. С самого начала они не хотели создавать одну из сотен мебельных мастерских и изготавливать поделки из дерева. Продукт должен был быть функциональным, вариативным, при этом простым в исполнении и продаваться по умеренной цене.

«Когда мы начали свой путь в 2011 г., в России фактически не было понятия «отечественная дизайнерская мебель» и, соответственно, спроса на нее, поэтому мы и еще пара более ранних российских мебельных брендов формировали новый потребительский опыт», – рассказывает Полина Балашова, основательница мебельного бюро Woodi.

Прототип своего первого товара – полки Flexshelf – Прокопец и Никитин создали в конце 2012 г., а массово ее производить начали в 2013 г. Это не обычная полка: она состоит из сегментов различной длины и цвета, которые соединяются в абсолютно любую композицию: можно, например, написать на стене имя своего ребенка, нарисовать корабль, оленя, силуэт города или создать абстрактную фигуру.

«Полку-конструктор я придумал поздно вечером, сидя на кухне, когда все уже спали, – вспоминает Никитин. – Сделал набросок на куске бумажного полотенца. А второй наш продукт – стеллаж Latitude Saga появился из необходимости купить стеллажи в офис. Я перерыл весь интернет и понял, что дизайнерских и недорогих стеллажей просто нет – либо это ИКЕА, либо складские системы хранения, либо очень дорогие европейские производители».

За последний год компания продала около 4000 сегментов полки Flexshelf. 40% ее покупателей – люди, отчаявшиеся найти что-то нетиповое. Столько же составляют дизайнеры. Еще 20% – корпоративные клиенты, которые часто заказывают полочную конструкцию в виде логотипа компании.

Все продукты, которые Прокопец и Никитин производят сами, они выделили в отдельный бренд – Latitude. Сейчас доля этих товаров составляет около 30% от всех продаж магазина Storystore.ru. «Хотя у нас есть типовые композиции стеллажей и полок, часто покупатель придумывает конфигурацию под себя, – рассказывает Прокопец. – Наши дизайнеры оперативно разрабатывают чертеж, получают одобрение клиента и отправляют заказ на производство».

До недавнего времени компания размещала заказы на внешних мебельных фабриках. Но каждый раз искать такую, которая бы устраивала по цене и качеству, оказалось сложно: предприниматели сменили около 6–7 мастерских. «Производить что-либо в России, особенно когда ты небольшая компания, очень дорого, – сокрушается Прокопец. – Субподрядчики сразу хотят миллионных заказов, а делают в итоге плохо». Месяц назад предприниматели сняли помещение в здании бывшего завода НИИДАР (Научно-исследовательский институт дальней радиосвязи) в районе Преображенской площади и организовали собственное производство. Аренда 300 кв. м обходится им в 100 000 руб. в месяц. «Завод, по всей видимости, планируют снести, отсюда такая невысокая цена», – объясняет Прокопец.

Рынок проседает

Товары под брендом Latitude продаются не только на Storystore.ru, но и во многих других онлайн-магазинах. На данный момент в этой линейке представлены полка Flexshelf и стеллажи Saga. Скоро компания начнет делать лампы из бетона, дерева, мрамора, комоды, столы и многое другое.

«Мы продаем товары, которые не являются предметами первой необходимости, поэтому рынок просел в связи со всем известными событиями, – говорит Прокопец. – Оборот Storystore.ru за 2014 г. составил около 20 млн руб. В 2015 г. он будет меньше. Что касается оборота бренда Latitude, то его сложно пока подсчитать в связи с незначительным временем существования, но полок Flexshelf мы продаем на 400 000–500 000 руб. в месяц».

Для небольших дизайнерских производств такие объемы не предел. Многих даже не смущает кризис. «Наша продукция на 80% состоит из березовой фанеры и стали российского производства, – рассказывает Анна Сажинова, соосновательница компании Archpole. – Цены на отечественное сырье растут, но мы держим планку на прежнем уровне. На данном этапе мы закладываем в продукт минимальную прибыль, так как стремимся выйти на большие тиражи (тысячные и миллионные вместо нынешних 300–400 единиц в месяц), при которых себестоимость продукции сможет значительно понизиться. Можно сказать, что мы искусственно занижаем цены, работая на перспективу».

Благоприятный кризис

Во многих европейских странах, не говоря уже про Италию, дизайнерский рынок исчисляется миллиардами: он формирует имидж страны и создает рабочие места для огромного количества профессионалов. «Российское дизайнерское производство настолько узкий сегмент, что, кажется, весь его годовой оборот едва превысит дневной оборот ИКЕА», – отмечает Прокопец.

«Формировать доверие к отечественному дизайну непросто: разговоры об импортозамещении пока остаются разговорами – государство никак не поддерживает российских предпринимателей, – расстраивается Прокопец. – Простой пример: в 2012 г. на специализированной выставке в Лондоне, где были представлены товары из десятка стран, только наши дизайнеры приехали за свой счет. Все остальные участники оказались там благодаря финансовой поддержке своих министерств промышленности».

В компании Woodi, напротив, считают, что сейчас благоприятный для российских дизайнеров период в экономике. «Многие шоурумы и интернет-магазины приостановили или минимизировали ввоз европейской и китайской мебели. Они наконец-то обратили внимание на отечественные бренды. Фактически нам дан зеленый свет», – радуется Балашова.

«Сейчас, когда наш основной конкурент, иностранный продукт, подорожал в 2 раза и стал практически недоступен, мы остались в той же ценовой категории», – подтверждает Сажинова.