Анатомия ярости
Мой клиент К., собственник и генеральный директор компании, оказывающей аудиторские услуги, не мог найти рационального объяснения тому, почему человек, приглашенный им на должность главного бухгалтера, стал добиваться для себя особенных условий оплаты и специальных гарантий, аргументируя это тем, что никому не доверяет. Ряд требований К. удовлетворил, учитывая высокий заявленный уровень специалиста. Это касалось объема работы, границ ответственности, продолжительности рабочего дня, порядка оплаты отпуска, больничных листов и др. Уровень специалиста оказался не самым высоким, а вот человеческий контакт с нею - особенно неприятным. Сотрудничество продлилось чуть больше года. К. недоумевал, почему главный бухгалтер, не забывая указать каждый переработанный час для дополнительной оплаты, глубоко обижается, если ее просят отработать время, когда она пораньше покинула рабочее место, уехав по личным делам. За это время из компании ушли два старых сотрудника, не захотевших тратить силы на борьбу с интригами, сплетенными новым руководителем бухгалтерии.
К. неоднократно проводил беседы с главбухом, объясняя, что не только компания должна держать свои обязательства перед сотрудниками, но и сотрудники должны уважать правила и ценности организации. Но сотрудница продолжала требовать большего. К. пришел к решению расстаться с ней, но она почему-то посчитала требование директора качественно завершить и передать свою работу за оговоренную зарплату унизительным и оскорбительным. Сейчас она уже не числится в компании, но требует деньги, шантажируя К. «расправой» налоговых и других служб, угрожая «камня на камне» не оставить от фирмы, которую К. создал с нуля и за 10 лет упорного и творческого труда успешно и красиво развил.
Все чаще клиенты рассказывают мне о ситуациях, когда достойный и ответственный человек становится объектом преследования, шантажа и угроз только потому, что его путь просто пересекся с дорогой другого человека, жизненным стилем которого является безнаказанная агрессия. И даже не обязательно, чтобы такой преследователь обладал какой-то формальной властью.
Это происходило во все времена, но у меня складывается ощущение, что сегодня такие ситуации становятся новой нормой жизни. Невротической нормой. Становится опасным что-то собой представлять. Слишком скоро находится кто-то, кто не выдерживает чужого благополучия и успеха и, чтобы не захлебнуться в собственной ненависти, начинает разрушать чье-то дело, доброе имя, а иногда и жизнь. Причем делает это самозабвенно. У человека не возникает даже мысли, что он преступник, что он пытается разрушить жизнь другого человека. Напротив, есть собственное ощущение возмездия и некой борьбы за торжество справедливости.
Попробуем разобраться в этом феномене с помощью психотерапии. Люди, которые априори занимают агрессивную и потребительскую позицию к миру, глубоко невротичны. Их способность любить и творчески самовыражаться кастрирована. Они несчастны, но причину своего недовольства жизнью ищут в других людях и во внешних обстоятельствах. Им даже не приходит в голову взять ответственность за свое эмоциональное неблагополучие на себя, напротив, они испытывают сиюминутное облегчение, изливая свою ненависть на окружающих. Почему у них даже мысли не возникает, что они творят зло? Почему они считают, что другие им что-то должны? Почему их охватывает священная жажда возмездия, когда что-то идет не так, как им хочется? Почему их заводит вид чужого благополучия, успеха и достоинства?
Корни проблемы уходят глубоко в детство этих людей, когда были нарушены базовые эмоциональные потребности личности - потребность в безопасности и потребность в любви. Вероятнее всего, природа не обделила их одаренностью, жизненной силой, способностью мыслить и любить. Они получили весь набор возможностей, шансы, чтобы заявить о себе, прожить свою жизнь со смыслом. Но им не дали этого сделать. Случилось так, что люди, которые были рядом, которые должны были защищать их и любить, вместо этого растоптали их веру в себя. Вынудили их своим авторитетом или путем прямого насилия отказаться от многих мыслей и чувств, называя их неправильными, недостойными или недопустимыми. Заставить ребенка перестать себе доверять - значит искалечить его как личность. Деспот поселится внутри и станет действовать как разрушительный внутренний цензор: теперь человек уже сам подавляет в себе спонтанность, творчество, требуя от самого себя беспрекословного подчинения правилам и принципам, которые были впечатаны в его сознание как «совершенные и единственно правильные». Но поскольку жизненной энергии в этих людях много, то, чтобы не захлебнуться от собственной ненависти и негодования, они распространяют насилие, которому были подвержены сами и которому они ежеминутно подвергают сами себя, на других.
А наибольшую зависть и ненависть у них вызывают люди, на них непохожие: внутренне свободные, позволяющие себе творить, создавать и чувствовать себя благополучными. Для преследующего сам факт существования таких людей - совершенно невыносимый вызов: они показывают, что это не жизнь сама по себе страдание и насилие, это у него, у преследователя, такая жизнь. А для него осознать, что причина его несчастья кроется внутри него самого, невыносимо страшно. Страшно, потому что это знание влечет за собой ответственность и признание того, что многие ценности, верования и стереотипы, в которых человек жил, - невротические и больные; что родители, бабушки или учителя, другие люди, которые заявляли, что любят тебя, на самом деле подавили твое «я». Подчинили тебя собственному неврозу.
Такие открытия и признания могут погрузить человека в глубокий экзистенциальный кризис. Ему придется выплакать боль и ярость ребенка. Найти свои собственные чувства, мысли, предпочтения. Вернуть в сердце доверие к себе, а значит, любовь. Тогда потребность ненавидеть и разрушать исчезнет.