Василий Кузнецов: «Я рад, что «Новый Иерусалим» шагает в направлении светского искусства»

До 2014 г. художественный музей в подмосковной Истре находился на территории Ново-Иерусалимского монастыря. Художественным и историко-архитектурным он стал в 1991 г., а раньше был «областным краеведческим». Наибольший интерес посетителей вызывала внушительная коллекция икон, церковной утвари, облачений, богослужебных книг, поэтому, несмотря на хорошее художественное собрание, многие считали музей «монастырским». И уж, конечно, о полноценных художественных выставках в стенах монастыря речи не шло. Шесть лет назад с переездом в специально построенный огромный комплекс у «Нового Иерусалима» началась другая жизнь.

Василий Кузнецов – пианист, которому в юные годы прочили успешную музыкальную карьеру, выигрывал международные конкурсы, окончил Гнесинку. Но однажды бросил все и ушел в галеристы – стал партнером бизнесмена и мецената Николая Вересова в Veresov Gallery. Говорит об этом мало. («Перегорел», – скупо объяснил он когда-то в одном из интервью). Кузнецов возглавил музей в 2017 г. и до сих пор, как он говорит, складывает пазл на 30 000 кв. м: фонды, постоянные экспозиции, выставочные залы (выставочных площадей – 11 000 кв. м), инфраструктура для посетителей. Одна за другой распаковываются коллекции, обустраиваются все новые помещения, но все это одновременно с интенсивной выставочной деятельностью.

В последнем рейтинге The Art Newspaper Russia «Новый Иерусалим» стал первым в двух номинациях для региональных музеев: самый посещаемый музей и самая посещаемая выставка – «Шагал: между небом и землей» (16 ноября 2019 г. – 8 марта 2020 г.). Кузнецов верит в будущее больших межмузейных проектов, которыми, он, похоже, не против наводнить страну «до самых до окраин». Пандемия его планы затормозила, но не остановила.

– Посетителей сейчас, конечно, меньше, чем до карантина. Однако это, в принципе, характерная картина: нашему музею свойственна сезонность, летом люди идут в усадьбы и парки, тем более после режима самоизоляции. У нас открыты постоянные экспозиции, недавно открыли выставку графики Марины Лазаревой, 25 августа открылась выставка работ художников XX в. из наших фондов «Отражение на бумаге» (больше 200 работ мастеров XX в., в том числе Фалька, Фонвизина, Соколова).

В среднем сейчас в выходные – самые показательные наши дни – мы принимаем около 500 человек в день, такой спокойный режим оправдан в том числе и сохраняющимися мерами безопасности. Если сравнивать с началом года, то картина следующая: в карантин мы уходили с такими проектами, как «Цвет» («Цвет. 90 шедевров из музеев Подмосковья», 29 сентября 2019 г. – 29 марта 2020 г. – «Ведомости») и завершившаяся в марте выставка Шагала. Оба этих проекта действительно были очень популярны, каждая выставка собрала больше 100 000 посетителей, в день к нам приходили тысячи людей. Сейчас, понятно, потоки ощутимо меньше.

Музей онлайн

– Мы впервые решили пустить посетителей в фонды. Сотрудники и служба безопасности пока готовы только к онлайн-посетителям – мы знаем, как трепетно они относятся к фондохранилищу и вообще показу коллекции. В «Новом Иерусалиме» 4100 кв. м – это фондохранилище. И с момента открытия музея кроме сотрудников и административного персонала туда никто не заходил. Первый раз мы решили зайти туда с видеокамерой и показали часть экспонатов – вещи из переданной музею конфискованной коллекции экс-министра финансов Московской области Алексея Кузнецова и его жены Жанны Булах. Большинство из них еще никто не видел.

Несмотря на все волнения нашего главного хранителя Натальи Сафоновой, все-таки очень правильно было все это показать и, что еще важно, рассказать, какая происходит невидимая посетителям работа.

Например, работа с переданной коллекцией – а это порядка 800 книг, оружие, мебель, посуда и около 100 картин известных художников, преимущественно первые имена. Там есть фальшивки, старые копии XIX в. с наведенными подписями. Мы решили рассказать, как проходит экспертиза, какие есть методы (технологическая экспертиза, рентгены, пигменты, историческая экспертиза).

В обычную «Ночь музеев» у нас всегда больше 4000 посетителей за этот вечер. И очень много именно жителей Истры.

– Экскурсию посмотрело несколько тысяч человек. Сейчас мы выложили ее на нашем YouTube-канале.

– Мы все время пытаемся найти баланс между мультимедиа и подлинными экспонатами. Мода на мультимедиа приводит к перекосам, иногда они используются без всякой необходимости, бессмысленно.

Когда мы построили экспозицию сегодняшнего «Нового Иерусалима», я показывал, что получилось, Ирине Антоновой (президент ГМИИ им. А. С. Пушкина. – «Ведомости»). И мы много об этом говорили – то, что у нас новый, современный, технологичный комплекс, очень к этому располагает. И Ирина Александровна сказала тогда, что сегодня это [мультимедиа] тренд, а через 10 лет мы опять вернемся к классике. Сегодня из-за пандемии, да и вообще из-за того, что живем в эпоху фастфуда, мы стремительно движемся в сторону технологий, и они будут развиваться очень сильно, при этом есть тренды и короткие, быстро сменяющиеся. А я вот думаю, что Ирина Александровна права: есть непреходящие вещи и действительно лет через 10 нам захочется вернуться к классическому, традиционному восприятию искусства. Возможно, надо немножко побыть в разлуке с искусством в офлайне, чтобы вернуться.

Мы сейчас заканчиваем работу над стратегией развития «Нового Иерусалима» в 2020–2024 гг. и уделяем особое внимание тому, чтобы соблюсти баланс между реальным посещением музея и нахождением музея во всех информационных пространствах. Надеюсь, что этот процент будет хотя бы 50 на 50.

Выставки продолжаются

– Да, во многом благодаря им. Выставка Шагала стала самой посещаемой выставкой в региональных музеях в рейтинге The Art Newspaper Russia, с момента открытия ее посетило 103 000 человек, в день в среднем по 3000 посетителей. В принципе, цифры столичные. Я помню, «Пикассо & Хохлова» (выставка проходила 20 ноября 2018 г. – 3 февраля 2019 г., ГМИИ им. А. С. Пушкина. – «Ведомости») – 125 000 посетителей приблизительно за такой же срок. «Цвет» занял 3-е место в рейтинге самых посещаемых региональных выставок после Шагала и Уральской индустриальной биеннале современного искусства в Екатеринбурге.

Кстати, мы и в 2018 г. были самым посещаемым региональным художественным музеем, а выставка Фаберже («Стиль Фаберже. Превосходство вне времени», 15 декабря 2018 г. – 24 марта 2019 г. – «Ведомости») тогда возглавила рейтинг самых посещаемых выставочных проектов в регионах.

Мне очень нравится, что мы так разворачиваем людей, здорово, что столько людей готово не только в Москве и Санкт-Петербурге и традиционных музейных городах посещать объекты культуры.

Почти полмиллиона, если точнее, 480 000 человек посетило «Новый Иерусалим» в прошлом году, но возможностей, конечно, у этого места гораздо больше. Мы в ближайшие годы еще сделаем шаги, «Новый Иерусалим», я думаю, может в 2 раза больше принять посетителей. Нужно ряд вопросов решить, инфраструктура требует огромной работы.

– К сожалению, мы вынуждены отложить переговоры с Францией о работах для выставки русских и французских импрессионистов. В конце марта у меня как раз должны были быть встречи с директорами музея Мармоттан – Моне и художественного музея в Руане. Рабочая концепция выставки, «Художники счастья», действительно очень хорошо вписывалась в нашу среду, с учетом того что нам важно было показать нашу коллекцию русского импрессионизма, главным образом работы Константина Горбатова – в нашем музее хранится самая большая коллекция его работ. Я думаю, что мы перенесем это на следующий год, как только будет возможность.

– Безусловно. При этом мы сейчас работаем над двумя другими крупными проектами.

– Одна выставка представит большую коллекцию усадебных вещей из фонда нашего музея, которая собиралась с 1920 по 1937 г., – они были привезены в «Новый Иерусалим», когда закрывались усадебные музеи. Это очень большой пласт, и очень много чего сохранилось. Ее откроем в конце сентября в рамках празднования 100-летия музея. А в ноябре мы представим выставку младших Брейгелей, в которую войдут работы из коллекции Валерии и Константина Мауергауз. Вот такие сейчас проекты готовим. Есть, конечно, определенный риск: вкладываться в нынешней ситуации в большую застройку, в большие пространства – это большие деньги. Но мы надеемся, что и в условиях сохранения ограничений новые проекты получат внимание публики.

Музей со стратегией

– До Шагала было 10–15 проектов, и коллектив был готов. Некоторые сейчас уже уходят из «Нового Иерусалима» в Третьяковку, в Музей русского импрессионизма, получив опыт работы здесь. Это сотрудники, которые за два года научились заниматься такими проектами.

– Мы набираем новых.

– У нас тоже эта проблема есть, но с выставочной работой она решается попроще. Молодежь, которая заканчивает РГГУ или другие институты, где есть искусствоведение или исторический факультет, – они сразу начинают заниматься проектами.

Мы с РГГУ даже соглашение сделали и проектируем музейный кампус – я хочу, чтобы на наших программах работали бакалавры или магистранты. То есть проблема выставочной деятельности все-таки решается, это такая прикладная работа – совместно с куратором. Есть возможность освоить ее довольно быстро. Что касается науки, это, конечно, более серьезная проблема.

– Многие живут в Москве, многие из регионов. Мне бы хотелось здесь создать условия для молодых выпускников. В Москве, где у научных сотрудников в крупных музеях уровень очень высок, им очень сложно пробиться к кураторской деятельности или научной, практически невозможно. Московская область сегодня, наверное, тот регион, который может дать такую возможность. Не только «Новый Иерусалим», много музеев в региональном подчинении. Проблема такая везде, и я боюсь, что если мы сейчас ее не будем решать, то через 5–10 лет получим огромный провал.

– Если уедут и унесут – это тоже хорошо.

– Дело в том, что они уходят в крупные музеи, в любом случае это проекты более масштабные. Я рад за них, что они идут вперед, развиваются.

– У нас была концепция, а здесь был построен огромный новый комплекс, для которого нужно найти механизмы развития, что мы и делаем. Регионы сами самостоятельно никогда не занимались кросс-культурными межмузейными проектами такого уровня, не было такой инфраструктуры. Я не знаю, где у нас в России сейчас есть 11 000 кв. м выставочной площади, по существу, за городом. Я Зельфире Трегуловой когда сказал, она удивилась очень: «У нас 11 000 на Крымском Валу – а вы что с такой площадью делаете?»

Первая концепция – та, что была в 2014 г., – подразумевала только большую постоянную экспозицию. Та концепция, по моему мнению, очень сильно ограничила музей. Конечно, у нас есть уникальные, особые вещи, царские вещи из Ново-Иерусалимского монастыря – своеобразная ризница. Но мы не Эрмитаж все-таки, чтобы заполнить 11 000 кв. м площади за счет постоянного собрания. Должна быть жизнь, движение.

Чтобы привлечь посетителей в музей, нужно заниматься развитием инфраструктуры. По крайней мере в региональных музеях, и в частности в Московской области, ее еще предстоит развивать. Кстати, во время карантина у нас появилось время этим заняться, мы начали работу над стратегией «Музей-город», которая поможет решить вопрос приема большого количества туристов, приезжающих в Истру, и создать для этого условия, подготовили ребрендинг и скоро представим наш новый стиль, взялись за навигацию, которая фактически не менялась с открытия нового здания музея в 2014 г., пришло время адаптировать ее под новые задачи.

– Я и оставался директором частной галереи. У нас был неплохой опыт, мы даже спонсировали проект Третьяковской галереи.

– Нет-нет, галерея полностью спонсировала проект «Китч и элитарность» («Украшение красивого. Элитарность и китч в современном искусстве», выставка прошла в залах Третьяковской галереи на Крымском Валу 19 декабря 2012 г. – 3 марта 2013 г. – «Ведомости»). Профинансировали все до копейки и даже руками вместе с кураторами делали.

Был ряд других музеев. У нас был хороший проект с Бахрушинским театральным музеем (выставка «Плененные театром» в галерее «Вересов»): весь Серебряный век, Гончарова, Кустодиев.

И с Московской областью были контакты. У меня была идея проекта, который сложился в итоге позднее, уже в «Новом Иерусалиме» («Цвет». – «Ведомости»), мы хотели собрать ключевые вещи из музеев Подмосковья и показать их на Западе, об этом с областными властями мы вели переговоры в 2015 г., но тогда это не получилось.

Когда я в 2016 г. впервые приехал в «Новый Иерусалим», ощутил настоящий шок: ничего себе – такая инфраструктура! Причем музей еще тогда, на мой взгляд, был пустоват. Вроде бы огромное здание, такая красота рядом, монастырь, а народу мало. Нужно какие-то проекты делать! Я приезжал в феврале, а в марте ко мне неожиданно обратилось министерство культуры Московской области: Айвазовский должен быть. Мне предложили привезти из Крыма Айвазовского («Айвазовский. Крым – Подмосковье», музей «Новый Иерусалим», 18 марта – 22 мая 2016 г. – «Ведомости»), так дальше и покатилось, проект этот стал отправной точкой. В апреле 2017 г. я стал руководителем музея. И в тот же год я согласовал с властями Подмосковья стратегию развития «Нового Иерусалима». Сейчас мы как раз заканчиваем реализацию первого этапа, плавно переходя в стратегию 2020–2024 гг.

– Начать строить постоянную экспозицию и показывать, актуализировать собственные фонды. И важно было начать межмузейное сотрудничество, но уже получив поддержку правительства Московской области. Я убеждал руководство региона, что это даст очень хорошие результаты.

– Правительство поддерживает, но мы привлекаем спонсоров плюс зарабатываем сами.

– Сложно сказать, но, видимо, все-таки то, что она очень комплексная – не одни только выставки или только постоянная экспозиция, а сбалансированно развивать и то и другое. И у нас еще целая стратегия по культурному программированию территории. Мы делаем не только выставочные проекты, но и, например, развиваем музыкальное направление.

В сентябре уже в третий раз проведем наш ежегодный музыкальный опенэйр-фестиваль, который на этот раз будет идти целых пять дней. Главные его идеологи – почетный президент фестиваля, народный артист России, художественный руководитель Московской областной филармонии Максим Дунаевский и художественный руководитель фестиваля, главный приглашенный дирижер Государственного академического симфонического оркестра России им. Е. Ф. Светланова, главный дирижер Филармонического оркестра Осло и Ливерпульского королевского филармонического оркестра Василий Петренко. Думаю, настоящим событием этого фестиваля станет участие звезд мировой классической сцены, среди которых всемирно известный скрипач и дирижер, дважды лауреат премии «Грэмми» Максим Венгеров, пианист Николай Луганский и др. Каждый такой крупный резонансный проект – это часть нашей деятельности, вписанная в общую стратегию развития.

– Начинал – да, еще советником, но представлял ее губернатору уже в ранге генерального директора, месяц спустя после назначения. Конечно, прорабатывали и с научным блоком, и со всеми отделами. Это всегда командная работа. В процессе работы над новой концепцией 2020–2024 гг. у нас выстроилась новая штатная структура, мы сформировали и упорядочили все реально существующие и необходимые нам штатные направления и теперь защищаем эту структуру, потому что она нужна нам, она отражает актуальную ситуацию и отвечает запросам времени.

Деньги на прекрасное и на земное

– На содержание, на зарплаты, целевая субсидия на выполнение государственного задания – это порядка 250 млн руб.

– Да, но представьте, сколько всего нужно содержать: 30 000 кв. м – обслуживание; налоги на здание, на землю; охрана; зарплаты – а у нас довольно большой штат.

– Такие проекты мы отдельно согласовываем с министерством, с учредителем. Выставка стоила 0,5 млн евро.

– Конечно. Но самое хорошее, мне кажется, в этой истории – что те же выставки и вообще музей многое дают Московской области, Истре. Более чем из 100 000 человек, которые пришли на Шагала, многие не ограничились только выставкой. Это же огромное количество туристов – и город думает, как эти потоки забирать. Делаются прогулочные тропы, построили тропу с велодорожками от станции Новоиерусалимская до монастыря, открываются рестораны, планируется построить гостиницу – это же всё рабочие места.

Благодаря городу в прошлом году у нас появилась парковка на 450 мест, в выходные она вся забита. Сейчас у нас почти 600 машино-мест в общей сложности, но в планах построить еще одну парковку. К нам же заехать или выехать – иногда по полчаса и больше нужно в пробке стоять в выходные. И чтобы подъезд разгрузить, надо начинать далеко отсюда – сейчас проектируется южный объезд Истры в 30 км от нас.

– Естественно, все эти моменты мы анализируем до проекта, стараемся сделать посещение музея максимально комфортным: думаем, как посетители приедут, какие сеансы, ресурсы, как кафе будет работать, какие поставить вендинговые автоматы. Под временные выставки мы рассчитываем отвести в общей сложности 3200 кв. м. Да, Шагала разместили на 800 кв. м, но теперь, после выставки, мы уже анализируем потоки, трафик и поэтому меняем подход.

И мы точно не ожидали, что в минувшие новогодние праздники получим такую посещаемость, по сути, повторим цифры Пушкинского музея за новогодние праздники 2019 г.: больше 34 000 посетителей за семь дней.

– Все планы в силе. Конечно, идут корректировки на ситуацию, но мы заработали неплохую подушку безопасности, которая позволяет нам не просто выживать, но развиваться дальше.

– Мы движемся сейчас к этой истории. Начинаем заниматься эндаументом – наверное, первыми среди музеев в Московской области.

– Хотим-то мы как у «Метрополитена» – который покрывает 36% всей деятельности. (Смеется.) А чем бы я был удовлетворен и чтобы хватало – думаю, это 100 млн руб. эндаумента на первых этапах. При такой инфраструктуре, что есть сейчас, этого достаточно на выставочное направление, чтобы программы не остановились даже без государственной поддержки. Плюс мы приводим на эту площадку разных партнеров – тот же фестиваль с Максимом Дунаевским, который мы делаем совместно с Московской областной филармонией, есть и другие партнеры.

И есть комитет по туризму Московской области, с которым тоже взаимодействуем. Мы свою политику строим таким образом, чтобы и область имела более широкий интерес: Истра все-таки загородное место, а сколько в регионе усадеб и парковых территорий – и весь этот комплекс должен развиваться. Чтобы разные ведомства, учреждения хотели здесь проводить большие совместные мероприятия с учетом нашей стратегии развития.

– Дешевле, чем в Москве. (Улыбается.)

– Но это включает все временные выставки.

– 400 руб. – это самая высокая цена, без скидки, а есть еще много льгот.

– Расчеты очень простые. Возьмем единый билет – что на него можно посмотреть? Во время выставки Шагала во всем музее было одновременно девять выставок – временных и постоянных экспозиций.

Каждая выставка готовится отдельно и считается отдельно; если хотите, каждая – это отдельная услуга. А билет на выставку не может быть меньше определенной минимальной стоимости, установленной учредителем.

Мы собираем сейчас весь музейно-выставочный комплекс, как пазл. Но как только мы завершим эту работу, появится отдельный билет на всю постоянную экспозицию. И например, то, что будет экспонироваться на упомянутой выставке усадеб, войдет в постоянную экспозицию русского искусства конца XIX – начала XX в. За счет объединения и единый билет уже будет стоить дешевле.

– Конечно.

– Давайте в процентном соотношении скажу: в 2017 г. мы заработали практически столько же, сколько в 2016-м, а в 2018-м уже на 72% больше. В прошлом году снова увеличение – на 50% больше, чем в 2018-м, и так постепенно идет рост. В этом году мы собирались заработать больше 100 млн руб., и, если бы не коронавирус, это было бы вполне реальной задачей.

– Есть. И мы его перевыполняли.

– Все деньги, которые мы зарабатываем, идут на развитие. Часть денег, что мы заработали в новогодние праздники, – 10 млн руб. – мы [до конца года] истратим на инфраструктуру: новые кассы, новые гардеробы, а также на новый фирменный стиль, брендбук, новую навигацию.

– Все стандартно: есть оклады и есть еще одна существенная составляющая зарплат – доплаты из внебюджета, они платятся как раз из заработанного музеем. Нам хватает. Даже в пандемию мы обеспечили сотрудникам помимо окладов привычные надбавки, несмотря на то что музей три месяца был закрыт.

Борьба с провинциальной судьбой

– Это проблема не только наша, но и других крупных музеев, в частности московских (Петербурга, пожалуй, это меньше касается). В Москве часто, если смотреть статистику, видна колоссальная разница: сколько посетителей собирают временные выставки и сколько – постоянные экспозиции. Но если идти на поводу у ситуации и не соблюдать этот баланс, легко просто в Манеж превратиться.

– Да. И это очень опасно. Потому что тогда, несмотря на все коллекции, на богатое собрание, нас просто не будут воспринимать как самостоятельный музей.

Я считаю, что у нас есть возможность соблюдать 50 на 50. Сегодня Третьяковская галерея – некий локомотив для всех и ориентир, они пытаются эти подходы воплощать и в постоянных экспозициях. И мы уже ищем такие подходы, чтобы сделать постоянные экспозиции многослойными, чтобы каждый раз это было не просто знакомство, но диалог с посетителем.

– Во-первых, здесь огромный потенциал для культурного развития, культуры высокого уровня, и мне, наоборот, очень нравится, что это в регионе, что это не федеральный музей, – это уже ломает стереотипы. То, что сегодня могут поддерживать региональные музеи, что они могут быть обеспечены финансированием, пусть даже не таким, как крупные федеральные учреждения. Если мы здесь доведем эту работу до конца – а есть еще чем заниматься, поле непаханое здесь, – вполне возможно, что это может изменить отношение к региональным музеям.

– Да. Это, наверное, самый большой результат, которого мы могли бы достигнуть. Этим и интересно. И я верю в это. «Новый Иерусалим» имеет перспективы не ограничиться своими четырьмя стенами, он может стать примером, как развивать культуру в регионах. Мы не одни такие, этот процесс идет. Я приведу пример: Серпухов (Серпуховский историко-художественный музей. – «Ведомости»).

– Да, и смотрите, что они с Третьяковской галереей и Русским музеем Семирадского делали («Пленники красоты. Генрих Семирадский и художники позднего академизма», к 100-летию музея, 5 октября – 5 декабря 2018 г. – «Ведомости»), сколько работ они дали нам для выставки «Цвет», то, что они авангард собираются представить осенью (проект «Мир, сотворенный заново»). У них своя Гончарова – восемь работ, что-то они недавно давали для выставок в Тейт, в Уффици. Понимаете, если мы здесь сможем это реализовать, то покажем другим руководителям музеев в регионах, какие горизонты возможны. Понятно, что с чиновниками не всегда просто разговаривать. Но если мы будем это делать настойчиво и благодаря нашей работе больше руководителей развернут такие программы в регионах – это будет победа. Хочется изменить подход и вообще изменить сознание, отношение правительства регионов и их руководителей к культуре. Тогда я буду считать, что цель моей работы здесь достигнута, что я ее достиг.

– Без такой поддержки сложно, безусловно. Заключается она прежде всего в готовности слышать и давать возможность пробовать, доказывать состоятельность своей программы. К счастью, нас на таком программном, стратегическом уровне услышали, и мы рады отвечать на эту поддержку беспрецедентными, по сути, результатами.

– Расстроились, что не подтвердилась подлинность многих работ. Очень хотелось, чтобы Левитан подтвердился, так как Истра связана с Левитаном, а у нас, к сожалению, нет в коллекции его работ. Но Шишкин подтвердился, Маковский, Суриков. У нас не было ни Шишкина, ни Сурикова в постоянной экспозиции, не было Маковского, не говоря уж о Бурлюке – восемь работ (правда, поздние, американские – но это тоже хорошо). Это все сильно укрепит нашу экспозицию русского искусства. Нам многого не хватает, и понятно, что мы бы никогда не купили такие вещи, как в этой коллекции. Причем даже если бы у нас появились деньги, купить такое сегодня сложно. Я очень рад, что мы таким образом шагаем в направлении светского искусства. В силу исторических особенностей в «Новом Иерусалиме» древнерусского искусства, церковных предметов и утвари сейчас больше, конечно. Но баланс между церковным, древнерусским искусством и светским искусством потихоньку выстраивается. Для такого большого музейного комплекса, как наш, это очень важно.