Симон Мраз: «Таких сокровищ в культурной сфере, как в России, нет больше нигде в мире»

За 10 лет пребывания в России Симон Мраз стал здесь одним из главных действующих лиц в области современного искусства. Директор Австрийского культурного форума в Москве, он оказался не просто организатором ярких, необычных выставок. Он всегда их идейный вдохновитель, последовательный пропагандист наших художников в мире и визионер, меняющий здесь культурный ландшафт. Придуманные Мразом выставки проходили в самых, казалось бы, неожиданных местах – на ледоколе «Ленин», в обсерватории в Архызе, в филармонии Биробиджана, в последнем построенном в СССР Музее Ленина в Красноярске, где Мраз выступил в роли куратора проекта на тему русской деревни и революции. «Ведомостям» Мраз рассказал о своем новом проекте «На районе», который исследует московские окраины, и об истории своего тотального погружения в русскую культуру, которая давно стала для него родной.

Эти несколько следующих друг за другом премьер в октябре – главное событие, инициированное в 2019 г. Австрийским культурным форумом в Москве. Кажется, что оно не случайно совпадает по времени с открытием 8-й биеннале современного искусства – мы помним спецпроекты, которые Мраз устраивал в рамках трех последних биеннале, однако к нынешней программа «На районе» отношения не имеет. Это самостоятельный проект, причем долгосрочный, начало – 16 октября.

Выставки пройдут в разных местах – и хорошо известных, и совсем новых: в ЦТИ «Фабрика» на «Бауманской», «Гоголь-центре», Культурном центре ЗиЛ и, например, в микрорайоне Ново-Молоково, что за МКАД. А одна из них, про домашнее насилие (Мишель Пагель), – в пространстве, известном самыми неформальными выставками, – в квартире Мраза в Доме на набережной, двери которой хозяин с готовностью открывает для всех.

Здесь мы встретились и в этот раз, под люстрой с разбитыми лампочками – единственной работой, уцелевшей в гостиной Мраза со времен устроенного тут спецпроекта 4-й Московской биеннале современного искусства. Интервью он дает по-русски.

С видом на Кремль

– Первая официальная была на ледоколе «Ленин» в 2013 г., а домашняя – да, в 2011-м, во время 4-й биеннале современного искусства. Она проходила здесь, потому что у меня не было другого пространства. Это был проект Петера Вайбеля «Вид на Кремль. Хорошие перспективы», в нем участвовало больше 20 художников, повсюду висело, стояло искусство. Андрей Кузькин сделал замечательную инсталляцию – «черную» комнату, в которой ты испытывал настоящую клаустрофобию. Он писал то, что видел из окна, но фактически закрыл реальный вид на Кремль.

– Нет, где-то год после приезда я ничего об этом не знал. Я тут оказался благодаря знакомому арт-дилеру, Максиму Рейнгольду. Мы познакомились еще в 2007 г., когда я приехал в Москву работать в аукционном доме Dorotheum. Потом случился кризис, Максим все продал и уехал в Испанию, но, когда мне предложили работу в Австрийском культурном форуме, я ему позвонил и спросил, не мог бы он помочь мне найти в Москве квартиру. И его родственник помог. Он прислал фотографии вида, который открывается из квартиры. И конечно, я согласился, понятия не имея, что это за дом.

В то время одновременно существовали два совершенно разных мира – с одной стороны, мы сидели в пафосном ресторане на Неглинной, где подавали белую рыбу под обязательным сливочным соусом, и пили самое дорогое белое вино – почему-то сладкое, а с другой – я тогда впервые попал в студию Андрея Кузькина, и это был совсем новый мир. Да и работа в посольстве – это не та работа, при которой у тебя есть время много гулять или интересоваться историей своего дома. К тому же я тогда еще совсем не разговаривал на русском языке. А потом все мне стали говорить: «Ты же знаешь, где живешь». Я стал задумываться. Еще у меня очень образованная мама, она подарила мне книгу Юрия Трифонова «Дом на набережной» в переводе на немецкий. Мне стало очень интересно, к тому же внизу оказался замечательный музей, посвященный этому дому. Вы там бывали?

– Обязательно надо посетить. И честно говоря, я рекомендую сделать это быстро, потому что явно там будет ремонт, и не факт, что после ремонта музей останется. Там прекрасные экскурсоводы, каждую из этих женщин связывает с домом своя история.

– Вы пустили публику в свое жилище, пожертвовали личным пространством.

– Я не воспринимаю это как жертву – я здесь познакомился с таким количеством замечательных людей! Общение с художниками очень много мне дает, это больше, чем семья. И это здорово – я помню все свои выставки. Но знаете, это же не моя квартира. И я считаю, что это очень полезно для меня, что я живу в квартире, которую никогда не смог бы купить и даже сам арендовать и никогда не смогу почувствовать себя здесь совсем как дома. Потому что в Москве я представляю Австрию, работаю на государство.

– Музыкой я занимаюсь тоже, просто это интересно только музыкантам. Сейчас хочу организовать концерт оберкантора Вены Шмуэля Барзилаи в Хоральной синагоге Санкт-Петербурга. Он замечательный, я его очень люблю.

– И это было очень сложно – он хотел вернуться домой к шабату, надо было доехать 200 км до Хабаровска, долететь до Москвы, и всего час был на пересадку. Пришлось менять билеты. Поэтому сейчас надо сделать так, чтобы не совпало с праздниками и шабатом.

– У меня действительно довольно классическое образование. И работа, связанная с Австрийским культурным форумом, у которого простая задача – поддерживать австрийских художников, творческих людей. Причем идея еще в том, чтобы поддерживать молодых. Когда мы сейчас приглашаем австрийских художников поработать в рамках проекта в Ново-Молокове, цель – сделать так, чтобы они ближе познакомились с Россией, узнали ее с новой стороны. И мы работаем с современным искусством.

Среди торговых ларьков

– Название придумал Данила Стратович, директор издательства «Артгид», – я этого выражения не знал. А Ново-Молоково – микрорайон, в котором одним из главных девелоперов является Дмитрий Аксенов, известный коллекционер, который ежегодно устраивает в Вене теперь уже очень популярную ярмарку современного искусства Viennacontemporary. Отсюда скульптурный проект – это большие пространства, в которых есть возможность сделать что-то современное. И надо, чтобы жители восприняли это как свое, поэтому мы сначала показываем макеты, и они будут выбирать. А что касается «Однушки» – понятно, что однокомнатная квартира в новостройках самый популярный формат. Сейчас это арт-резиденция, а раньше здание было офисом продаж.

– Удивительное место. Когда мы стали искать место для фотопроекта Клауса Пихлера, сначала департамент культуры Москвы предлагал нам сотрудничать с Музеем Москвы. Но там было довольно сложно договориться о датах – вклиниться в музейное расписание оказалось нереально. И я был очень рад, найдя этот частный музей, которому еще недавно грозило закрытие.

– ...все, как оказалось, очень ждут. Как только ее проанонсировали на странице проекта в Facebook, реакция была: наконец-то! Это живопись, причем довольно большие картины и, на мой взгляд, сильные. Главный меценат художника – режиссер Кирилл Серебренников, они оба из Ростова-на-Дону, поэтому выставка в «Гоголь-центре». На первый взгляд это немного трэш, но очень ироничные работы и много культурных кодов. В Ростове одну из его картин использовали для социальной рекламы, но потом сняли.

– О, это совсем другой мир! Я мечтаю там сделать выставку как вторую часть проекта, начатого в Культурном центре ЗиЛ. Для этого на территории торгово-ярмарочного комплекса «Москва» для демонстрации искусства арендуются несколько торговых ларьков. Это придумано не только для потенциальных покупателей, владельцев ярмарки, но и для продавцов, тех, кто там работает. Я хочу, чтобы через каждые несколько ларьков стоял один с искусством, которое можно будет просто брать. Уверен, что это очень круто будет смотреться именно в таком месте. Надеюсь, все получится.

– Я занимаюсь им полтора года. После всего, что мы делали на Севере и в Сибири, хотелось устроить что-нибудь в Москве. И надо сказать, здесь это оказалось сделать намного легче, чем в провинции.

В одном формате

– Конечно. И собираю я русское искусство. А устраивая какой-то проект, русских художников всегда приглашаю я сам.

– Отбором австрийских художников стараюсь не заниматься, чтобы не говорили, что я привожу друзей.

– Конечно, потому что среди архитекторов, которые в мае 1930 г. поехали в СССР разрабатывать проекты соцгородов, была Маргарете Шютте-Лихоцки, первая в Австрии женщина-архитектор, создатель суперфункциональной «франкфуртской кухни» (это изобретение 1927 г. стало прообразом кухни будущего, со встроенной мебелью и техникой. – «Ведомости»). Советская власть внимательно смотрела, кто где работает и чем занимается, и пригласила немецкого архитектора Эрнста Мая строить в советской России. Май привез сюда целую группу из 17 человек, Шютте-Лихоцки, которая была среди них, построила в Магнитогорске первый детский сад. Там, кстати, есть замечательный Гуманитарный университет, в котором работают удивительные люди, и я очень благодарен этому проекту – на нем мы познакомились.

– Нет, не может быть.

– Благодаря работе в посольстве, которая дает большие возможности. У нас была женщина-посол, а в Мурманске была женщина-губернатор, с которой она хотела познакомиться. Посол не может ехать в одиночестве, а никто из сотрудников посольства не захотел ее сопровождать – далеко, зачем... И она сказала, что я еду в Мурманск с ней. Там нам много всего показывали и повезли на ледокол. Удивительно, что про него знает очень мало людей. А я энтузиаст, я всегда готов влюбиться во что-то новое.

– Мне кажется, не самое плохое. Попав на ледокол, мы обсуждали с госпожой послом, какое это впечатляющее место и как мало люди в мире знают про Россию. И россияне мало знают свою страну, вы правы, но в мире не знают вообще. Я думаю, нет другого места на земле, столь же неизвестного. Про Россию знают меньше, чем про Африку или Южную Америку. Понятно, что многие советские города в течение десятилетий были закрыты для иностранцев и только сейчас начинается туризм, в том числе внутренний, очень сфокусированный – Москва, Петербург, Сочи, Золотое кольцо. Но это не просто большая территория, это огромное наследие, под которым я понимаю не только условный XVI век, но и 1950–1960-е годы, – все это удивительно и невероятно, счастье, что благодаря командировкам я получил шанс это увидеть. Просто идешь, смотришь и понимаешь, что нет таких сокровищ в культурной сфере в мире больше нигде. Удивительные места, истории, феномены культурные и исторические.

Вообще, если мы говорим про Москву, про Россию, у меня есть одно интересное наблюдение. Я, может быть, действительно много здесь видел – больше, чем другие, но вот о чем я очень жалею, так это о том, что не застал последние годы СССР и что меня не было здесь в 1990-х. Это помогло бы мне лучше понять то, что происходит теперь. Понимаете, я жил тогда, я был взрослым, но даже не думал о России.

– Я вам скажу, что, хотя изменилось многое, система осталась той же, что была в 2009 г. И в 2007-м, когда я сюда приехал впервые. Не то что стало хуже или лучше, но все это один и тот же формат. Хотя в искусстве появились новые институции – «Гараж», Фонд V-A-C и прекрасные региональные центры современного искусства в Нижнем Новгороде, Воронеже, Краснодаре, Красноярске, Владивостоке, Самаре. Это очень важно и здорово. Так что я оптимист.

– И я ее люблю. Важно, что у меня нет дипломатического статуса – я просто местный сотрудник посольства. Дипломат не мог бы находиться в одной стране так долго. Моя работа не просто позволяет мне постоянно видеть новое – она дает возможность наблюдать поразительные открытия. Недавно, например, Даниэла Спера, директор Еврейского музея Вены – помните, она летала с нами 2017 г. в Биробиджан, – рассказала, что они нашли у себя афишу венского кафе: коммунисты устраивали там вечер, на котором агитировали евреев ехать в Биробиджан. Понятно, что австрийские коммунисты – это тоже была буржуазия, но с ума можно сойти: центр Вены, середина 1930-х, наверное, они там смеялись и шутили, а через три года началась Шоа, Катастрофа, и, может быть, кто-то из этих людей погиб в концлагерях. Очень грустно об этом думать, для одной моей головы всего этого слишком много! Но я понимаю, что такие истории и есть реальная жизнь.