Юбер де Бийи: «Все наши инвестиции совершаются на перспективу в 50 лет»

Уже несколько веков шампанское является напитком праздника и успеха. И самые известные марки шампанского прочно ассоциируются с сильными мира сего и знаменитостями: Cristal Louis Roederer – c Александром II, Comtes de Champagne Taittinger – с Рудольфом Нуреевым, Bollinger – с агентом 007 и актерами, его игравшими... Но, пожалуй, самый известный тандем – Уинстон Черчилль и Pol Roger. Черчилль, внук герцога Мальборо, пристрастился к этому шампанскому из Эперне, еще будучи молодым офицером, и сохранил верность ему до самой смерти. А Pol Roger в честь своего самого известного клиента создала свое лучшее шампанское – Sir Winston Churchill.

Между количеством и качеством Pol Roger выбирает второе: компания производит 1,7 млн бутылок в год (во всей Шампани ежегодно выпускается 300 млн бутылок; на долю крупнейшего производителя, Moёt & Chandon, по экспертным оценкам Рикарда Юлина, приходится 32 млн бутылок в год). Pol Roger по-прежнему принадлежит потомкам основателя компании Поля Роже – сейчас ею руководит представитель пятого поколения, Юбер де Бийи. Состояние семьи де Бийи издание Challenges в 2017 г. оценило в 307 млн евро, включив ее в число 25 богатейших винных фамилий Франции: среди ее активов помимо виноделен и запасов шампанского десятки гектаров виноградников и большое количество недвижимости (Pol Roger – один из двух крупнейших владельцев недвижимости в Эперне наряду с Moёt & Chandon).

Дом де Бийи стоит на центральной улице Эперне, по соседству с главным производством Pol Roger и над винными подвалами, уходящими на глубину 33 м. А офис – в нескольких сотнях метров, в фамильном особняке XIX в., который теперь служит представительским целям. Адрес у особняка говорящий: улица Уинстона Черчилля, дом 1. Именно здесь де Бийи принял корреспондента «Ведомостей».

– Мы ждем от него того, что он должен сделать. Главный винодел – это высококвалифицированный техник, отличный дегустатор, который должен сохранять стиль дома. Доминик Пети пришел к нам из Krug, и я не просил его делать Krug, я просил его продолжать делать Pol Roger. И он прекрасно делал свою работу.

Я предложу такую аналогию роли главного винодела: он первая скрипка в оркестре, которая задает ритм всему коллективу. В то время как владелец [винодельческой] компании – дирижер оркестра.

Поэтому мы назначили Дамьена – потому что мы чувствуем, что он нам подходит. Есть шампанские дома, которые не являются семейными предприятиями, и там главный винодел отвечает еще и за коммуникации – он представляет дом и его продукцию прессе. У нас другая ситуация: есть члены семьи, которые должны представлять бизнес, и есть главный винодел, который должен делать шампанское. Дамьен много проработал с Домиником, чтобы понять, каков стиль марки.

– У нас есть несколько проектов. Среди них – новое техническое здание в Эперне, которое расширит наши возможности в бутилировании. Мы в начале этого проекта, который потребует от нас 5–6 лет работы и приведет к улучшению условий труда и некоторому увеличению производства. Мы в Pol Roger продаем все, что производим, поэтому было логично задуматься об увеличении производства. В первую очередь мы озабочены качеством, поэтому нам нужно обеспечить увеличение поставок винограда. То есть нужно купить новые виноградники. Что проще сказать, чем сделать.

В прошлом году мы сделали 1,7 млн бутылок. Перспектива – 2 млн бутылок. Но цель Pol Roger – не просто сделать 2 млн бутылок, но 2 млн бутылок того же качества. Инструментарий у нас есть, запасы – тоже, так что я не думаю, что это слишком сложная задача. Конечно, нужно понимать, что мы не собираемся увеличивать производство с 1,7 млн до 5 млн бутылок – это была бы совсем другая задача.

– Около 40 млн евро. Что немало, учитывая размеры нашего предприятия. И увеличив мощности бутилирования, нужно инвестировать в винодельню. Но это бесконечный процесс. (Смеется.)

– 92 га. Что обеспечивает нам 50% потребности в винограде.

– Это соотношение нам скорее диктует природа, чем наши желания. Мы не хотим все сводить к математической модели. В среднем на миллезимы у нас приходится около 20%. Но все зависит от года и конкретного урожая. Например, в этом году виноград вызрел очень хорошо и есть очень большая вероятность, что мы объявим миллезим. Будет ли это миллезим столетия – я не уверен.

То же самое касается и кюве Sir Winston Churchill. Мы выпускаем его в очень ограниченном количестве и только того качества, которое мы считаем достойным, у нас нет задачи обязательно производить его в определенной пропорции к общему объему продаж. Да, есть очень большая вероятность, что мы выпустим кюве Sir Winston Churchill урожая 2018 г., что мы выпустим шампанское blanc de blanc (из 100% шардоне. – «Ведомости»), но у меня пока нет ни малейшего представления, в каком объеме.

Конечно, мне нужны определенные объемы производства, чтобы обеспечить глобальное присутствие марки Pol Roger и бизнес нашим импортерам. Если я предложу импортеру только 12 бутылок Sir Winston Churchill, он рассмеется мне в лицо: «Что я с ними буду делать? Сделаю приятное одному покупателю и обижу дюжину других?»

Мы хотим, чтобы во всех странах, куда мы импортируем, была представлена вся линейка наших вин. Естественно, учитывая их особенности: в Азии, например, extra brut продать практически невозможно. А в США extra brut продается только в Нью-Йорке, зато в Нью-Йорке я не могу продать ни одной бутылки [полусухого шампанского] Pol Roger Rich.

А из одной страны на нас вышел импортер, который хотел продавать только Sir Winston Churchill – настолько элитная у него клиентура, другие кюве он даже не рассматривал. Для нас было бы большой честью работать с этой уважаемой компанией. Но не было никакого смысла – потому что мы и так продаем весь Sir Winston Churchill. Поэтому мы отдали дистрибуцию другой компании в этой стране, которая взяла всю гамму наших вин.

– Надеюсь. Первые полгода были очень хорошими. Но «никогда не говори никогда»: в 2008 г. продажи встали в конце сентября. Надеюсь, в этот раз господин Трамп или господин Путин ничего [плохого] не придумают. (Смеется.)

– На этот вопрос есть два ответа. Неопределенность – это всегда проблема. Но я по натуре оптимист, и я не думаю, что Brexit станет проблемой для того сегмента, в котором работаем мы, – шампанского высшей категории. Для более доступных марок шампанского, возможно, это станет большей проблемой.

Но надо принимать во внимание, что Великобритания последней из стран Западной Европы вошла в ЕС и мы долгое время работали с этой страной [по иным правилам]. К тому же Великобритания сохранила свою валюту – думаю, что Brexit стал бы еще более сложным, перейди в свое время Великобритания на евро. Великобритания – это остров, который, хотя и находится близко к Европе, всегда был обращен на запад. Думаю, что Великобритания и останется мостом для американцев в Европу.

– У нас есть письмо, разрешающее нам это делать. Но контракта у нас нет – это gentlemen’s agreement между двумя семьями. Мы горды, что делаем кюве Sir Winston Churchill, мы гордились, что поставляли шампанское сэру Уинстону Черчиллю. Думаю, что и семья Черчилль гордится шампанским Pol Roger.

– Нет. В Лондоне живет Рэндольф Черчилль (названный в честь отца сэра Уинстона. – «Ведомости») – он занимается наследием семьи. Подрастает Уинстон Черчилль-младший – сейчас ему, кажется, 14–15 лет.

Связь между нашими семьями очень тесная, и взаимодействие не прерывается. Скажем, если нам поступает запрос, например, на использование в фильме кюве Sir Winston Churchill, мы даем согласие только в том случае, если добро дает семья Черчилль.

А когда французское правительство решило сделать выставку в Доме инвалидов, посвященную взаимоотношениям Уинстона Черчилля и Шарля де Голля, наследники Черчилля заявили, что приедут на ее открытие только в том случае, если будет подаваться шампанское Pol Roger.

– (Смеется.) [В разные периоды своей жизни] сэр Уинстон говорил про шампанское разное. Например, он также говорил, что «магнум [бутылка емкостью 1,5 л] – лучший формат шампанского для двух джентльменов. Особенно когда один из двух джентльменов не пьет».

Да, Черчилль пил шампанское из бутылок в одну пинту. В то время в Англии это был совершенно обычный формат – они еще не перешли на метрическую систему. И надо принимать во внимание, что тогда не было полубутылок (емкостью 0,375 л) и в ресторанах не предлагали вина по бокалам.

Тогда производство бутылок было гораздо более ремесленническим. Сегодня, если попрошу Saint-Gobain перестроить свое производство, чтобы начать выпуск пинтовых бутылок, они скажут, что это невозможно. Но небольшие производители бутылок тоже есть. Так что если Англия легализует такой формат бутылок, теоретически можно начать выпускать шампанское в них. В Швейцарии бутылка для вина емкостью 0,5 л легализована, и несколько лет назад некоторые дома начали поставку вин в бутылках такого размера. Но из-за тарифов разница в цене между стандартной бутылкой 0,75 л и 0,5 л получается очень маленькой, в бутылке 0,75 покупать оказывается выгоднее.

– Потому что мы хотим сохранить это ремесло для Шампани. У нас было три ремюера, мы добавили четвертого. Если увеличим производство, как планируем, то, возможно, через несколько лет наймем пятого.

– Это совершенно разные вещи! Шампанское без дозажа мы делаем – спрос на него есть, хотя и не очень большой. В 80-е гг., когда мы представили наши первые вина без дозажа, их было очень сложно объяснить. Поэтому мы решили не идти в этот сегмент рынка. Но сейчас вкусы изменились и появились вина без дозажа, которые очень приятны для вкуса и желудка.

Что касается биодинамических вин, я остаюсь гораздо более осторожным. Безусловно, нам нужно становиться все более «зелеными» – это веление времени. Но я не аятолла, и у нас коммерческое предприятие, которое должно работать.

Как я часто говорю, когда вы виноградарь, вы всегда работаете на себя: у вас есть ваш участок земли и некоторая сумма денег в наличии. Если вы совершаете какую-то ошибку [в сельхозпроизводстве], которая не связана с метеорологическими условиями, – это ваши личные проблемы. Но мы – предприятие: мы несем обязательства перед виноградарями, которые поставляют нам сырье, перед нашими собственными работниками и, наконец, перед нашими клиентами. Мы не можем принимать слишком рискованных решений.

При биодинамическом производстве один сорт загрязнения заменяется другим. Когда вы вносите в почву в 3 раза больше меди или калия, вы заменяете одни химические продукты, созданные человеком, другими. Если вы едите слишком много шоколада, вы неизбежно набираете лишний вес – неважно, «био» этот шоколад или обычный. (Смеется.)

– PFV – это в первую очередь клуб, позволяющий нашим семьям встречаться и обмениваться опытом. Коммуникационная роль тоже есть. Но в первую очередь это обмен мнениями и опытом в самых разных областях, поскольку наши семьи имеют общую философию.

Приведу один пример. Наши друзья в доме Perrin очень сильны в цифровых технологиях – потому что Марк Перрэн запустил несколько технологических стартапов, прежде чем вернуться в виноделие. И у него есть это «цифровое» чутье. Мой старший сын отправился к ним в отдел маркетинга на полугодовую стажировку и вернулся оттуда с кучей идей. И теперь мне говорит: «Это неправильно, мы в Perrin делали это вот так и так». Я отвечаю: «Не торопись, мы разные». Но я согласен: в том, что касается цифровых технологий, Pol Roger находится еще не на том уровне, где должен. Но мы не хотим быть на пике цифровых инноваций, поскольку дом Pol Roger олицетворяет традиции. Мы хотим эволюционировать, но медленно.

– Туризм и энотуризм в Шампани растет очень быстро – это очевидно. Событий в Эперне все больше. Еще совсем недавно у нас ничего не было, а теперь есть забег «10 километров в Эперне», есть триатлон, организуется большой пикник 14 июля...

Но Pol Roger в отношении энотуризма пока занимает выжидательную позицию, мы до сих пор не открыты для широкой публики. Однако преимущество Pol Roger в том, что у нас в Эперне очень много зданий, которые прекрасно расположены и могут быть приспособлены для подобного рода деятельности.

Так что в будущем все возможно, но пока никаких проектов в этом направлении у нас нет. А все наши инвестиции совершаются на перспективу в 50 лет.

– (Смеется.) Нет. Но угольный гриль пришлось заменить на электрический, а то на запах многие приходили ко мне во двор, думая, что они пришли в Pol Roger.

Я коренной житель Эперне, три моих предка были мэрами города. Я езжу на Volvo XC60 предыдущего поколения (раньше была XC90, но дети выросли, и такая большая мне больше не нужна), и машину я выбрал не просто потому, что она мне нравится, но и потому, что у Volvo есть дилер в Эперне. Мне нравятся Audi, BMW, но их дилеры – в Реймсе. Или Jaguar. Каждый раз, когда меня видят за рулем Volvo, меня спрашивают: «Где твой Jaguar? Ты же Pol Roger!» А я отвечаю: «Сначала Jaguar должен открыть дилерский центр в Эперне, а не в Реймсе».

– Нет. Вино для меня – это социальный продукт, напиток для общения. Пить вино в одиночку мне никогда не было интересно. Понятно, что я много дегустирую по работе. Но пью вино я только в компании – с друзьями, с семьей. И так как я всегда пью вино с едой, то его выбор зависит от блюд: я спускаюсь в погреб и выбираю.

– Наверное, 1000 бутылок. Самых разных аппеласьонов. Раньше все наши семейные погреба относились к Pol Roger, но теперь у меня частный погреб. И здесь, в историческом особняке Pol Roger, у нас тоже есть погреб на несколько сотен бутылок, в основном старых. За него отвечает Дамьен.

– Corton-Charlemagne от Louis Latour. Потому что на Рождество мой отец всегда открывал бутылку Château d’Ykem (а меню было всегда одинаковое: фуагра, лосось и рождественское полено). Я понимал сложность этого вина, но сотерн – это не мой тип вина: я всегда предпочитал вина Egon Mueller или vendange tardive из Эльзаса, в которых больше кислотности. И вот как-то раз отец открыл Corton-Charlemagne – и эффект был потрясающий!

– У меня есть два, совершенно разных. Первое – от Sassicaia. Какое же это тонкое вино! Феномен Sassicaia в том, что даже в молодом возрасте это вино уже является очень чувственным. Но мое самое яркое воспоминание – от старого Vega-Sicilia. В этом вине было все!

Эперне