Зачем сегодня возрождать термин «актуальный»? Это лишено смысла
Главный редактор «Художественного журнала» удивляется предписаниям Министерства культурыМинистерство культуры Российской Федерации выпустило документ, где обращает внимание, что согласно правилам русского языка надо грамотно употреблять термины: «современное искусство» – искусство, создаваемое нашими современниками вне зависимости от того или иного художественного направления или формы выражения», а «актуальное искусство» – искусство, содержащее в себе смыслы, в которых нуждается современное общество, имеющее существенное значение в современную эпоху, вне зависимости от времени создания». К документу приложены два экспертных заключения. «Ведомости» попросили Виктора Мизиано объяснить, почему это предписание вызвало недоумение и неприятие в художественной среде. Он один из самых авторитетных историков и теоретиков современного искусства, куратор с международным опытом, главный редактор теоретического «Художественного журнала».
– Смотрите, термины «современный» и «актуальный» возникли в 90-е гг., в документах, которые прилагаются к решению министерства (в экспертном заключении Российского научно-исследовательского института культурного и природного наследия им. Д. С. Лихачева. – «Ведомости»), совершенно справедливая ссылка на эту эпоху. Появились они в ситуации исторического слома, встречи двух художественных парадигм. Одна существовала в андеграунде, подполье и в международном контексте, но в течение всего позднего советского периода мы прожили в ситуации господства советской культуры, так называемого социалистического реализма, который постулировал определенную эстетику, прежде всего фигуративную, где сохранялись академические жанры – живопись, графика, скульптура, был определенный тип показа искусства – выставки. Искусство андеграунда было ориентировано на интернациональный мейнстрим и на русский авангард. В 90-е гг. легализуется это искусство – неофициальное, неоавангарда, поставангарда, как хотите его назовите. И визуально два искусства предстали перед нами и являли собой, как тогда казалось, не очень соединимые эстетические каноны. И тогда журналисты, в первую очередь журналисты, а не критики...
– Да, но здесь важно, что термин был обращен к широкой публике, не к специалистам. Деготь и Ковалев писали в «Художественном журнале» другим языком, там читателям не нужно было объяснять, что такое современное искусство. Им было понятно, что это линия искусства, идущая от конца XIX – начала XX в., продолжающая традиции авангарда, в том числе и советского. Но широкая публика, воспитанная на образцах художественного производства, которое она видела в выставочных залах, оказалась в ситуации раздвоения, она не понимала, как это новое воспринимать. Тогда и была введена условная терминология, которая маркировала актуальным искусство экспериментальное, для которого поиск нового языка, остросовременных симптомов сегодняшнего дня является приоритетным интересом. Это был условный термин, априорно временный, в интернациональном контексте он был не нужен. Там линия, взыскующая к авангарду, и была мейнстримом. В Европе и Америке прекрасно существует и традиционное искусство, которое имеет свою прессу, публику и коллекционеров, но оно не является предметом приоритетного внимания общественности. Поэтому там разведение терминов «актуальное» и «современное» не являлось необходимостью.
– Именно, я хотел подчеркнуть, что термин «актуальный» был переходным. Что меня озадачивает в документе, хотя кажется, что разделение там на «актуальное» и «современное» семантически логично. Я просто не понимаю, зачем это разделение нужно. Уже полтора десятилетия как разрыв между нашим и мировым художественным процессом преодолен. Мы ездим на биеннале, реагируем на международные художественные события, у нас есть «Гараж», есть Московский музей современного искусства и Государственный центр современного искусства с филиалами, выставки современного искусства делают наши крупнейшие музеи – все государственные институции отражают государственную политику, исходят из устоявшихся представлений, что такое современное искусство. То есть весь художественный процесс и поддерживающая его инфраструктура уже давно следуют интернациональным нормативам. Зачем сегодня возрождать термин «актуальный»? Это лишено смысла.
Документ
Цитата из документа, подписанного первым замминистра культуры Владимиром Аристарховым 18.07.2017: «В целях соответствия Основам государственной культурной политики, утвержденным указом президента Российской Федерации от 24.12.2014 № 808, прошу обеспечить наименование проводимых мероприятий согласно нормам современного русского языка».
– Но это и есть восстановление логики 90-х, а она давно преодолена. Для всех, кто вовлечен в процесс, современное искусство и есть актуальное. В семиотике, в теории языка есть такой важный уровень, как прагматика, которая говорит о том, как те или иные значения слова задаются контекстом. Так вот, прагматика сегодняшнего дня не легитимизирует возрождение термина «актуальное искусство». Я понимаю, что вызвало тревогу моих коллег – кураторов, критиков, редакторов, принявших участие в обсуждении в «Артгиде» (сетевое издание по искусству. – «Ведомости»). Это желание возродить семантический раскол может означать существенный раскол государственной политики, возрождение достаточно изжитого советского эстетического канона. В той мере, в которой современное искусство стремится быть актуальным, оно всегда опережает некое усредненное представление об искусстве, для него принципиально – ломать устоявшиеся представления, искать новые смыслы и значения. Это не означает поиск нового во имя нового.
– Кстати, поворот искусства к провокативности, к вызову, эпатажу – это эпизод. Он был и в интернациональном искусстве, но в постсоветском действительно эти факторы реализовались очень ярко, остро. Однако за два года – 1993–1994, потом по большому счету московский акционизм с кусающимся Куликом, эскападами Александра Бренера, политическим радикализмом Анатолия Осмоловского, который и есть родоначальник тенденции, этот радикализм себя исчерпал.
– Именно сейчас эпатажного искусства мало, к сожалению. Следя за современным художественным процессом, видя выставки и биеннале, ощущаешь дефицит воли, решимости, упертой убежденности. Очень много рутины, тактических маневров внутри устоявшегося положения вещей, подчас ностальгия имеет место. Хотя есть и очень вдумчивые произведения современного искусства, полные меланхолии. Так что определение «актуальное» не актуально.