Неспортивное поведение

Даже если вы ничего не понимаете в футболе, про Эдуарда Стрельцова наверняка слышали. Если не о его выдающихся спортивных достижениях, то уж о превратностях судьбы – точно.

Звезда подмосковного Перова, обаятельный блондин с чубом (Александру Петрову 31 год, но он вполне убедительно изображает 16-летнего Эдика Стрельцова) на спор чеканит «сотку» мячом – иначе его девушка, буфетчица из пивной, не попадет на матч. Матч, конечно, любительский – зрители лузгают семечки, а в ворота то и дело забредает корова. Но скоро Эдика Стрельцова заметит тренер «Торпедо» («Что за пионер?» – «Хороший пионер») и заберет в большую Москву.

Столица встретит новую звезду с распростертыми объятьями, и Эдик ответит взаимностью: будет обедать в закрытых ресторанах, выгуливать девушек по ночам, обливать шампанским милиционеров (под мелодию фильма «Я шагаю по Москве», снятого, кстати, когда Стрельцова не только посадят, но уже и выпустят). Кусок золотой московской жизни Эдика как будто позаимствован из «Стиляг» Валерия Тодоровского – те же краски, те же ракурсы, те же статусные московские локации (с последними, правда, вышла промашка: Музей революции никогда не располагался в здании Театра Советской армии; москвичи поймут, что это клюква, а остальная Россия будет смотреть да радоваться – красиво же).

Эдику Стрельцову будут прощать почти все, потому что на поле «легенда номер восемь» смотрится как Аполлон и играет тоже примерно как бог. Его портреты украсят обложки советских журналов от «Смены» до «Огонька». Только через несколько лет его догонит по популярности Юра Гагарин.

Впрочем, при всех звездных атрибутах Эдик останется Эдиком, простым пацаном с окраины, любящим соленые огурцы, дворовые понятия чести, маму и красивых девушек. Стрельцов – единственный, кто не станет голосовать за увольнение товарища по команде, злоупотребляющего спиртным (а кто не пьет?). Именно он будет поддерживать командный дух парней-футболистов, брезгливо игнорируя комсоргов и бюрократов. Он будет помнить старых друзей и бывших девушек, а новым предлагать честно и сразу: «Поедем ко мне?» Откажется – ее проблема.

Такое несоветское поведение будет раздражать важных товарищей из Спорткомитета: будь Стрельцов обычным игроком, его бы просто убрали из команды. Но Стрельцов – надежда и опора нашей сборной на грядущем чемпионате мира, без него не победить. Чаша весов будет склоняться то в его пользу, то против, пока не появится советский Доктор Зло – партийная крыса Юрий Дмитриевич Постников (с лицом интеллигентнейшего актера Александра Яценко). Мало того, что Стрельцов своей яркостью резонирует с серостью Постникова (фамилию, видимо, подобрали специально), Стрельцов еще и уведет у того девушку Аллу, комсомолку, спортсменку, красавицу, которая не хочет в Большой на Уланову, а хочет на стадион. Сцена свидания на футбольном поле – это даже не «Стиляги», а какой-то «Ла-ла-ленд».

Дальнейшие и самые интересные в биографии Стрельцова события показаны на экране почти пунктирно. Футболисту буквально за сутки до чемпионата мира подкладывают мстительную бывшую, та имитирует изнасилование. Судья дает 12 лет. Отсидев пять, Стрельцов выходит на свободу – с чистой совестью, но со шрамами на лице и в сердце. Любимая жена Алла не хочет знать мужа, а любимая дочь думает, что он просто «дядя Эдик». Да и власть переменилась, у руля не кукурузный ретроград Хрущев, а молодой, прогрессивный, не чуждый спорту Брежнев. Но ветер перемен дует в правильном направлении: Стрельцов не просто выходит на поле, он выходит под скандирование своей фамилии на трибунах – и первый же гол забивает в ворота бразильской сборной, в которой играет Пеле. Короткий обмен взглядами Пеле и Стрельцова – настоящим парням не нужно много слов.

Новый спортивно-патриотический эпик выглядит естественным продолжением «Легенды № 17» и «Движения вверх». Таков самый популярный и востребованный на сегодня жанр российского кино. Он любим народом, потому что как бы «не про политику», а про «обычных спортсменов». На самом деле «Стрельцов», как и его предшественники, именно про политику и к «обычному человеку» отношения не имеет. Это скорее фантазия на тему реальной биографии, в чем признаются и авторы. Настоящий Стрельцов никогда не был «мальчиком с золотым сердцем». Спортивный гений без тормозов, он позволял себе все, будучи искренне уверен, что ему все сойдет с рук. У реального Стрельцова не было великой любви по имени Алла, хотя жена с таким именем действительно была. Их брак разрушил не злодей из Спорткомитета (в фильме это собирательный образ), а сам Стрельцов – пьяными загулами и изменами. Да и все эти прекрасные выходки а-ля молодой Д’Артаньян (чего стоят попытка догнать скоростной поезд на грузовике с капустой и запрыгивание в вагон на полном ходу) в реальности были проще и скучнее.

Режиссер Илья Учитель собрал из кусочков разобранного паззла портрет романтика-идеалиста и показал Стрельцова таким, каким мы бы хотели его видеть: рыцарем без страха и упрека, жертвой хрущевского режима и козней карикатурных аппаратчиков. Финал «Стрельцова» – сказка в духе «Миллионера из трущоб» Дэнни Бойла. Без болливудских танцев, зато с Пеле и полудюжиной мальчиков по имени Эдик, которых назвали в честь «того самого» Эдика. «В нашем фильме Стрельцов получает то, что действительно заслуживал, но так и не получил», – говорит Учитель. Что ж, он в своем праве.

Фильм выполняет еще одну важную миссию. Авторы упорно пытаются восстановить порванную связь времен и соединить наше настоящее с советским прошлым. Беда только в том, что, сшивая СССР-1950 и Россию-2020, авторы используют советские нитки. Поэтому шов слишком заметен и не очень готов прижиться в организме, проникнутом новыми ценностями. Скорее всего, авторы и сами понимают, что попали в ловушку стиля, выбираться из которой приходится за счет очевидного искажения реалий.

В иконописном жанре не может быть места изнасилованию. Именно поэтому судьбоносное событие в жизни Стрельцова показано таким, каким его хотят видеть сейчас: не было ни греха, ни блуда – была лишь зависть к чужому таланту и славе, злой гений извне. Это не так. Настоящий Стрельцов разрушил себя сам, раздвинув границы дозволенного, безнадежно спутав самодисциплину с самоцензурой и разрешив себе все, что простому человеку и не снилось. Фильм, оправдывающий пороки «гения», работает на тот же миф, который так любим в нашем постправославном обществе: простим хорошему человеку его грехи, он же хороший! В результате мы имеем то, что имеем: полтора года колонии Кокорина и Мамаева (при всей несравнимости талантов) и свежее дело Михаила Ефремова. «Он, конечно, виноват, но он не виноват» – впрочем, в конце концов даже самые горячие сторонники Ефремова поняли, что нельзя быть «виновным и невиновным» одновременно. Когда-нибудь про Михаила Олеговича тоже снимут фильм в иконописном жанре: прекрасный, светлый гений с золотым сердцем, которого посадили «ни за что». И мы снова захотим в это верить – потому что кому нужны звезды со стертой позолотой?