О чем расскажут «Байки из Петли»

Крошечный городок Мерсер в штате Огайо – место странное и какое-то полупризрачное, он существует как будто лишь в воображении своих немногочисленных обитателей, а живут они здесь только благодаря Петле. 

Петля – расположенный под землей научно-исследовательский институт экспериментальной физики, градообразующее предприятие Мерсера, этакий НИИЧАВО из книжки братьев Стругацких. Из-за него в городке и его окрестностях творится всякая чертовщина, которую местные давно привыкли принимать как должное. Все они или уже работают в Петле, или мечтают туда попасть. Изучают в подземных лабораториях огромный черный шар, хранящий тайны Вселенной, – именно он генерит в округе аномальные явления. Директор института Расс (Джонатан Прайс) на вопрос внука, чем он занимается в Петле, отвечает: «Есть вещи, которые кажутся тебе невозможными. А я доказываю, что они возможны». 

Та же история и с самим сериалом «Байки из Петли» (Tales from the loop): фантастический антураж присутствует здесь только затем, чтобы сделать удивительные повороты сюжета возможными и завести разговор о природе времени – этой убийственной субстанции, которая делает нашу жизнь конечной.  

Первый эпизод сериала поставил Марк Романек, бывший клипмейкер и режиссер романтической антиутопии «Не отпускай меня» по роману Исигуро. В этой серии школьница Лоретта в розовом пальтишке безуспешно пытается найти свою маму Альму в окрестном лесу – та принесла домой осколок того самого черного шара из Петли ради какого-то, явно небезопасного, эксперимента. А потом Альма исчезла вместе с домом – он просто истаял, растворился в воздухе под тревожный саундтрек Филипа Гласса, как распавшаяся на пиксели картинка. 

Эпизод задает тон повествованию – это меланхоличная сага о любви и смерти, об убийственном течении времени, снятая в стальных серых тонах, где реальность кажется выцветшей и будто присыпанной пеплом, как в фильмах шведского классика Роя Андерссона. Образный ряд сериала действительно имеет шведское происхождение: «Байки из Петли» – уникальный проект, в основе которого лежит не роман, не рассказ и даже не комикс, а работы шведского художника-визионера Саймона Столенхага в жанре ретро-футуризма. 

Столенхаг создает с помощью компьютерной графики фантастические пейзажи и наполняет их приметами никогда не существовавшего прошлого: посреди бескрайних полей и ведущих в никуда пустынных шоссе маячат ржавые роботы с облупившейся краской и мрачные бетонные постройки неизвестного назначения. Работы Столенхага похожи на сон о никогда не существовавших местах, которые ты тем не менее где-то видел. А еще на обезлюдевшую Припять или Зону, по которой бродит потерявшийся во времени сталкер. Теперь это пространство стало обжитым – герои сериала исследуют его на свой страх и риск. 

Придумал все эти истории по мотивам картин Столенхага один из сценаристов сериала «Легион» – Натаниэл Халперн с подачи Мэтта Ривза («Монстро», ремейк «Впусти меня»), так что происхождение у «Баек» вполне родовитое.

У каждого эпизода тут автономный сюжет, но их объединяют герои – члены семьи Расса. Его сын Джордж (Пол Шнайдер) – мужчина с хитрым механическим протезом руки. Как он потерял руку, мы узнаем из эпизода про встречу с таинственным монстром на пустынном острове, который снял хоррормейкер Тай Уэст. Жена Джорджа (Ребекка Холл) – та самая повзрослевшая Лоретта из первого эпизода, и на долю их сыновей Джейкоба и Коула тоже придется по удивительному приключению. 

Есть история о том, как забытый в лесу ржавый шар, похожий на отработавший советский спутник, заставляет подростков поменяться телами. Есть сюжет про сферу, которая с помощью эха может предсказать оставшиеся тебе годы жизни (режиссер – Эндрю Стентон, автор «Валл-И»). Есть поэма о юных любовниках, с помощью прибора из Петли остановивших время и заставивших жителей Мерсера застыть, будто заснувшие персонажи из сказки. И финальный эпизод о взрослении и старении, задающий самый болезненный из волнующих человека вопросов: почему все не остается таким, как раньше? 

В «Байках из Петли» нет захватывающих историй о подмене реальности, как в «Сумеречной зоне». Нет назидательности и социальной критики, как в «Черном зеркале». Зато есть проникнутые неизбывной меланхолией размышления о том, как наша собственная уютная и обжитая реальность все время уходит из-под ног – как дорога, которая для того и была придумана.