Самоизоляция в разных жанрах

Самоизоляция – добровольная или (чаще) вынужденная – один из самых ходовых сюжетов мирового кино. Точнее, ситуаций. Которые могут быть разыграны в самых разных жанрах. Навскидку каждый из нас может вспомнить с десяток любимых названий, и эта подборка, конечно, тоже субъективна – в ней есть и золотая классика, и относительно недавние фильмы, а что-то, напротив, явно упущено. Главный принцип тут, пожалуй, разнообразие. Хотя кино про изоляцию, как и фильмы-катастрофы, обладает успокоительным эффектом: в сравнении с экранными ужасами наше положение не так уж драматично. Как говорил Евгений Леонов в «Осеннем марафоне», «хорошо сидим».

«Бульвар Сансет» (1950, Билли Уайлдер)

Спасающийся от кредиторов молодой сценарист находит убежище в особняке угасшей звезды немого кино, которая давно живет в иллюзорном мире, где до сих пор остается великой актрисой. Сегодня смотрится как кино о недоступной роскоши настоящей самоизоляции. 

«Окно во двор» (1954, Альфред Хичкок)

Фотограф в инвалидном кресле, лишенный возможности выйти из дома, начинает следить за окнами дома напротив и постепенно приходит к выводу, что там произошло преступление. Любое кино – вуайеризм, страсть подглядывать, просто Хичкок первым признался в этом так откровенно. В сегодняшней самоизоляции мы больше смотрим в окно браузера, чем во двор, но суть от этого не меняется – напротив, все только усугубилось. 

«Ангел-истребитель» (1962, Луис Бунюэль)

Группа людей собирается на званый ужин в особняке на улице Провидения – и по необъяснимым причинам не может разойтись. Довольно быстро начинается превращение аристократов в дегенератов. В живописную картину деградации привилегированного сословия Бунюэль издевательски вписывает библейские аллюзии: господа, вы звери, господа, но и ангел в названии не просто так упомянут. Сам классик позже расстраивался, что недостаточно раскрыл тему каннибализма.

«Ночь живых мертвецов» (1968, Джордж А. Ромеро)

Несколько человек в уединенном загородном доме отбиваются от восставших из могил обитателей кладбища по соседству. Сняв этот этапный не только для жанра, но и для всей истории кино фильм, Джордж А. Ромеро остался верен избранной теме до конца жизни. Именно с его подачи ожившие мертвецы стали универсальной метафорой Другого и актуальным комментарием к любым социально-политическим потрясениям, а проще говоря, самой наглядной иллюстрацией известной поговорки «мертвым телом хоть забор подпирай». Примечательно, что главный классик зомби-хоррора не любил слово «зомби» и старательно его избегал.

«Солярис» (1972, Андрей Тарковский)

Психолог Крис (Донатас Банионис) прибывает на космическую станцию, висящую над мыслящим океаном планеты Солярис, чтобы разобраться, какая такая зараза заставила ее обитателей-ученых самоизолироваться и социально дистанцироваться едва ли не до одичания. Как ни странно, самый чувственный фильм Тарковского, которому понадобился космос для того, чтобы снять простую и понятную всем любовную драму (а также поразмышлять о человеческой природе, свойствах памяти и т. д., но любим мы «Солярис» не за высокий интеллектуализм, а за нежные и душераздирающие сцены с Натальей Бондарчук).

«Ночной портье» (1973, Лилиана Кавани)

Случайная встреча в венском отеле бывшей заключенной концлагеря (Шарлотта Ремплинг) и ее тюремщика (Дирк Богард) заканчивается тем, что они запираются в номере, до изнеможения разыгрывая роли насильника и жертвы. Вызвавшая громкий скандал картина Лилианы Кавани – наверное, не самый выдающийся, но один из самых известных и самых трагических гимнов садомазохизму в кино.

«Большая жратва» (1973, Марко Феррери)

Кино для тех, кто жалуется, что в самоизоляции стал слишком много есть. По сравнению с тем, сколько едят в этом фильме герои Марчелло Мастроянни, Мишеля Пикколи, Филиппа Нуаре и Уго Тоньяцци, вы просто сидите на диете. Историю о том, как четверо аристократов, запершись в особняке, обжираются буквально до смерти (со всеми сопутствующими физиологическими подробностями), принято трактовать как одну из самых впечатляющих вариаций на тему «заката Европы» (недаром в фильме заняты знаковые европейские звезды эпохи). Но Феррери слишком чувственный режиссер, чтобы его картины можно было свести к умозрительным концепциям. Сквозь гротеск у него проступает столько печали, сколько нам и сегодня, пожалуй, не съесть.   

«Сало, или 120 дней Содома» (1975, Пьер-Паоло Пазолини)

В фильмографии Пазолини, конечно, есть экранизация «Декамерона» Боккаччо, но это тот случай, когда очевидности хочется избежать. «Сало», экранизация де Сада, в которой действие перенесено в фашистскую Италию, – один из самых радикальных и самых загадочных шедевров мирового кино. В хронике последних месяцев режима, представители которого, зная о скором конце, предаются самым извращенным плотским утехам, потрясает не только и даже не столько уровень жестокости и переход всех возможных границ, сколько завороженность автора, которая передается и зрителю: смотреть невыносимо, оторваться – невозможно.

«Чужой» (1979, Ридли Скотт)

Фильм, в котором после столкновения со смертоносной тварью выживают только женщина и кот, до сих пор остается эталоном клаустрофобического хоррора, где в замкнутом пространстве есть только вы (с котом) и неведомое чудовищное нечто, которое вас убьет – и «никто не услышит ваш крик». Потомство «Чужого» далеко не исчерпывается несколькими сиквелами – это один из главных стиле- и смыслообразующих фильмов последних сорока лет, библия жанра и кодекс поведения при встрече с любой неведомой заразой, будь то жуть из открытого космоса или вирус, предположительно сидящий даже на дверной ручке. А лейтенант Рипли (Сигурни Уивер) – пример того, что иммунитет можно выработать ко всему.

«Сияние» (1980, Стэнли Кубрик)

Полезно пересмотреть всем, кто сегодня страдает от того, что собирался переделать, сидя дома, кучу дел, но ничего так и не начал. «Сплошная работа, никакого безделья, бедняга Джек не знает веселья», – выстукивает на печатной машинке писатель Джек Торренс (Джек Николсон), который нанялся смотрителем в отрезанный на зиму от мира отель в горах, собирался наконец-то сочинить что-нибудь выдающееся, но начал сходить с ума, пугая жену и сына. Автору романа-первоисточника Стивену Кингу картина не понравилась, что не помешало экранизации Кубрика стать классикой и занять почетное место в списке самых страшных фильмов в истории.

«Андеграунд» (1995, Эмир Кустурица)

Кустурица практически экранизировал анекдот про партизан, которые, не зная, что война давно закончилась, продолжают пускать под откос поезда. В «Андеграунде» то же самое, но, конечно, с вариациями. Герой сопротивления 40 лет убеждает соратников по подполью, что Вторая мировая продолжается. И в каком-то смысле даже не врет: стоит партизанам высунуться из подвалов – в Югославии опять война. Или снимают кино про войну. Балаган вырастает до грандиозной метафоры, Кустурица получает «Золотую пальмовую ветвь» Каннского фестиваля.

«Куб» (1997, Винченцо Натали)

Слоган фильма – «Изоляция, паника, ужас». Несколько человек просыпаются в сооружении, похожем на циклопический кубик Рубика, в котором каждый отсек соединен с шестью такими же. Отсеки отличаются только цветом и типом ловушек – в одних зашедшего жгут кислотой, в других прячутся разрезалки пополам и т. д. А вся конструкция регулярно приходит в движение. При всей своей кровавости «Куб» – идеальная, предельно упрощенная модель хоррора про изоляцию, стерильная умозрительная схема, кинематографический аналог сферического коня в вакууме. И именно поэтому фильм достоин занять место в палате жанровых мер и весов.

«Другие» (2001, Алехандро Аменабар)

Англия, 1945 г. Героиня Николь Кидман с детьми самоизолируется в особняке рядом с кладбищем. Муж пропал на войне, дети страдают странной аллергией на солнечный свет. Поэтому в доме нельзя раздвигать шторы и открывать одну дверь, пока не закрыта другая. Дети чувствительны не только к свету, но и к потусторонним обитателям дома. Загадка фильма – кто здесь, собственно, эти Другие – давно уже не загадка, да и на первых показах разгадать ее было не сложно. Но знание ответа, как ни странно, не отменяет ни саспенса, ни драматизма. Культурологи и социологи отмечали, что фильм Аменабара зафиксировал принципиально изменившееся отношение к Другим, которых отныне следует не столько пугаться, сколько жалеть. Даже суровый Ромеро принял в конце концов эту новую этическую ситуацию – и снял в 2009 г. фильм «Выживание мертвецов», в котором хорошие люди не разбивают ходячим трупам головы, а приспосабливают их для простого физического труда на свежем воздухе.

«Пустота» (2003, Винченцо Натали)

Два балбеса в один прекрасный день обнаруживают, что их старый дом оказался в эпицентре тотальной реновации. Переезжать в новый стандарт комфортного жилья они не хотят, поэтому самоизолируются и пытаются буквально «развидеть» всю реальность за дверями. Отменить силой мысли. Обнулить. Получается. Выходят утром на крыльцо, а за крыльцом – ничего. Вообще. Совсем. Абсурдистская шутка Винченцо Натали сильно уступает его «Кубу» в популярности, но никак не в изобретательности.

«Терминал» (2004, Стивен Спилберг)

Пока Виктор Наворский (Том Хэнкс), бестолковый толстяк из выдуманной восточноевропейской страны Кракозии, летел в Нью-Йорк, его родина стала горячей точкой и лишилась международного признания. По прибытии в терминал аэропорта Кеннеди выяснилось, что паспорт Наворского более недействителен и вход на территорию США ему заказан. Обратный билет он теряет, поселяется у стойки № 67 и надолго становится головной болью шефа службы безопасности, который пытается сбыть Наворского с рук любыми законными и незаконными способами. Пока Наворский обживается и налаживает быт, аэропорт превращается в комическую вселенную, населенную подозрительными уборщиками-индусами, несчастными стюардессами на сломанных каблуках и романтичными поварятами-мексиканцами – все они симпатизируют толстяку из Кракозии и по мере своих малых сил помогают ему в борьбе с бюрократией. Добрый сказочник Спилберг оказался провидцем – «Терминал», кажется, снят в утешение всем, кого пандемия коронавируса застала далеко от места прописки. 

«Зомби по имени Шон» (2004, Эдгар Райт)

Оригинальное название Shaun of the Dead отсылает к жанровой классике – Dawn of the Dead, «Рассвету мертвецов» (1978) Джорджа А. Ромеро. Это, конечно, далеко не единственный пример мутации зомби-хоррора в зомби-комедию, но идея переждать зомби-апокалипсис в пабе слишком хороша, чтобы пройти мимо этого фильма. 

«Клык» (2009, Йоргос Лантимос)

Все в семье знают, как опасно снаружи, ведь об этом рассказывал отец – главный в доме и единственный, кто осмеливается каждый день выходить за ворота. Дети уже большие, но еще не настолько, чтобы покинуть дом: для этого у них должен выпасть клык – коренной зуб. «Клык» – идеальный пример того, что для превращения обыденности в абсурд не нужно городить невероятности. Достаточно небольшого сдвига. Предположение, что ребенка можно воспитывать как породистую собаку, выглядит так дико именно потому, что в нем есть несомненная логика: разве мало семей, где к детям относятся гораздо хуже? В конце концов, любая странность относительна. И может быть нормой в ситуации, когда ее попросту не с чем сравнить.

«Это не фильм» (2011, Джафар Панахи)

В 2010 г. знаменитого иранского режиссера осудили за антиправительственную деятельность. Тюрьмы удалось избежать, но Панахи оказался под домашним арестом. Кроме того, ему запретили снимать кино в течение 20 лет. Ладно, решил Панахи, позвал в гости своего оператора с портативной камерой и рассказал, какой фильм он бы снял, если бы не запрет. Читал сценарий, показывал в комнате, как хотел развести мизансцены. С дивана за процессом наблюдала домашняя игуана. Результат был назван «Это не фильм», вывезен из Ирана на флешке, спрятанной в пирожном, и показан на фестивале в Каннах.

«Марсианин» (2015, Ридли Скотт)

Герой Мэтта Деймона, сочтенный товарищами по экспедиции погибшим, в одиночку колонизирует непригодную для жизни планету, располагая к себе зрителя кулибинской смекалкой, гагаринской улыбкой и шутками про дурной музыкальный вкус командира, притащившего на Марс диско-хиты 1980-х. Никогда еще в истории кинофантастики люди не улетали так далеко, чтобы быть ближе к земле. И если для американцев эта космическая сага манифестирует ценность человеческой личности, которая важнее любой космической программы, то душу россиянина фильм Ридли Скотта согреет оптимизмом относительно возможностей выжить за счет своих шести соток, сажая картошку. Мы, конечно, и раньше знали, что импортозамещение – это фантастика. Но чтоб такая! Так что не надо в эти тревожные дни даже заикаться о запрете поехать на дачу.

«Кловерфилд, 10» (2016, Дэн Трахтенберг)

Нас атаковали. Не известно кто, северокорейцы или марсиане, но наружу нельзя, там все отравлено. Поверить в это непросто. Особенно если просыпаешься после автокатастрофы прикованным к стене каменного мешка, а новость об атаке сообщает человек-гора с лицом Джона Гудмана. Он долго строил это убежище, потому что знал: когда-нибудь нас атакуют. Выбор между маньяком и пришельцами, конечно, прежде всего выбор жанра, и главная интрига «Кловерфилда, 10» именно в этом. Хотя и без неизвестности снаружи этот фильм – отменный камерный триллер с четко выверенной пропорцией напряженности и иронии, клаустрофобии и неожиданного уюта. В бункере есть не только самое необходимое (воздушные фильтры, запасы еды и воды), но и все для приятного проведения досуга во время Апокалипсиса: книги, видеокассеты, игры. При этом зритель все время гадает вместе с героиней, насколько велика опасность и где страшнее, тут или там, снаружи или внутри.