Как смотреть Репина
В Новой Третьяковке открылась ретроспектива Ильи Репина – художника, который кажется сегодня главным в русском искусстве конца XIX – начала XX в.
300 с лишним работ – более 170 произведений живописи и 130 графических листов заняли три этажа Новой Третьяковки. Помимо 21 российской институции, включая Третьяковскую галерею и Русский музей, в выставке участвуют семь иностранных музеев и семь частных коллекций. Банк ВТБ, который на вернисаже благодарила директор Третьяковки Зельфира Трегулова, оплатил в дополнение к транспортным и страховым расходам столь необходимое после кражи Куинджи индивидуальное подключение сигнализации к каждой картине.
Прямоугольное белое пятно в начале экспозиции, придуманное архитектором выставки Евгением Ассом, – напоминание о другой травме: это тень отправленного на реставрацию «Ивана Грозного и сына его Ивана 16 ноября 1581 года» (1885), поврежденного год назад. Предложенная кураторами выставки Татьяной Юденковой и Ниной Марковой жесткая логика экспонирования не мешает адекватному, освобожденному от советской традиции восприятию художника, которому выпало творить в разные эпохи. Родился (1844) при Николае I, умер (1930) за три года до прихода к власти Гитлера. Прославившись в XIX столетии, смог преодолеть fin de siècle и завоевать новый век.
Портрет истории
Художник Виктор Пивоваров вспоминает в своих мемуарах, как спрашивал о Репине Корнея Чуковского, близко дружившего с ним, несмотря на 38-летнюю разницу в возрасте. Чуковский ответил, что Репин был в годы их общения «как сегодня кино». В этой реплике – ключ к пониманию художника и выставки. Кажется, что искусство, выросшее из Репина, то, во что развился его визуальный язык, – именно кино, а не арт.
Эффект, который производили его картины на первых зрителей, близок к впечатлению, полученному в кинозале. Деятельные, яркие, подвижные персонажи Репина – чистый кинематограф, почти документальный, если иметь в виду многообразие в его работах исторических сцен. Картина «А. С. Пушкин на акте в лицее 8 января 1815 года» – наше все: довоенный фильм о юном Пушкине воспроизводит композицию картины Репина как фотокадр.
По репинским портретам опознается позировавший фотографам Лев Толстой. Про запорожцев так и не ясно, отвечали они султану или нет, – историки сомневаются в подлинности письма, но веселье и угар на холсте сомнений не вызывают. Недаром, когда Павлу Третьякову цена в 40 000 руб., запрошенных Репиным за полотно «Запорожцы пишут письмо турецкому султану» (1891), показалась чрезмерной, Александр III картину, не торгуясь, купил. Любовь к Репину имперских чиновников и первых лиц ставили художнику в вину и продолжают ставить. Но он-то их не любил, осуждал, и, если выставка ставила целью это доказать, цель достигнута.
Похоже, что на многометровые массовые сцены и сделана здесь главная ставка. Даже в большей степени, чем на портреты, которыми Репин особенно знаменит. Их галерея включает, например, удивительный привезенный из Чехии автопортрет – никто не ожидал увидеть танцующего перед мольбертом Репина – и мало кому знакомого, даром что из Третьяковки, «Еврея на молитве»: этюд был написан в 1875 г. в Париже и, по мнению автора, особенно удался.
Для самой большой своей работы – «Торжественного заседания Государственного совета 7 мая 1901 года, в день столетнего юбилея со дня его учреждения» (таково полное название полотна размером 400 х 877 см, написанного в 1901–1903 гг.) – художник использовал, по словам Юденковой, фотоснимки тех самых государственных мужей. В отличие от Русского музея, где полотно, окруженное эскизами, висит в гигантском зале, в Москве, где места существенно меньше, отойти далеко не удастся, потому едва ли придет в голову уместная в ГРМ аналогия с «Ночным дозором». Зато станет понятна другая реплика Чуковского, сказанная именно по поводу «Заседания»: «Вся картина кажется каким-то джаз-бандом». Такое кино.
Новая правда
«Экстракт наших дьяконов, этих львов духовенства, у которых ни на одну йоту не попадается ничего духовного – весь он плоть и кровь, лупоглазие, зев и рев бессмысленный». Таким описанием картины «Протодьякон» (1877), весьма достоверным, Репин сопроводил письмо Крамскому от 13 января 1878 г. Сложно после этого всерьез обсуждать религиозное чувство Репина, хотя отношение его к вере менялось.
Родившийся в Чугуеве Харьковской губернии в семье отставного солдата Илья Ефимович Репин 13 лет от роду поступил в ученики к иконописцу. В юные годы расписывал церкви. Большую золотую медаль Академии и право на шестилетнюю пансионерскую поездку за границу получил за евангельский сюжет «Воскрешение дочери Иаира» (1871). Отлучение Толстого привело к охлаждению в отношении Репина к церкви – и сближению с Толстым. В последние годы Репин, правда, пел в церковном хоре – но где? В эмиграции, в одиночестве, в страшные для православной церкви годы. Это все тот же постоянный репинский призыв «милости к падшим», что и в поздней «Голгофе» (1921–1925), которую не привезли из музея Принстонского университета, и в картине «Николай Мирликийский избавляет от смерти трех невинно осужденных» (1888), пусть и написанной по заказу монастыря, где в монахинях жила кузина Репина, но монастырем не принятой. Это не иллюстрация писания, а история о человеческой жизни, которая есть главная ценность. В роли гневного Спасителя у Репина – неузнаваемый Толстой, а в роли трепетного юноши-смертника – Мережковский.
Об отношении Репина к церкви говорят и два «Крестных хода». Хрестоматийный «Крестный ход в Курской губернии» (1881–1883), в центре которого Третьяков рассчитывал увидеть несущую икону «благообразную девушку», а Репин изобразил мерзкую надутую помещицу, отвечает картине «Крестный ход в дубовом лесу. Явленная икона», которую привезли из галереи в Градец-Кралове (Чехия). А перед тем отреставрировали, и обнаружилась новая дата. Полотно 1888 г., где в центре тот самый протодьякон, в 1924 г., накануне продажи его чешскому коллекционеру, Репин полностью переписал. Лицо попа обрело звериный оскал человека из «народа-богоносца», о котором 46 лет назад Репин писал Крамскому, уже тогда в нем не сомневаясь. Тот же мерзкий оскал у пьяного солдата, отбирающего у ребенка хлеб в картине «Большевики» (1918), увиденной нами два года назад на выставке «Некто 1917» и вот теперь.
Эти последние вещи принадлежат новому Репину. Стремящаяся к абстракции фактура в одеянии попа, непрописанные детали в «Большевиках» предъявляют художника, хранящего верность академической форме, но нащупавшего новый язык. Он создает последний автопортрет с прозрачными старческими глазами, отсылающий к рембрандтовским старикам. И в отсутствие денег на холсты пишет на линолеуме «Гопак. Танец запорожских казаков» (1926–1930), бесконечно его радующий, посвященный памяти Мусоргского.
Все знают портрет Мусоргского 1881 г.: Репин писал его, когда композитор был при смерти – через 11 дней после его окончания Мусоргский умер. Эта одна из самых нежных работ Репина – не просто признание в любви, но посвящение равному, написанное с полным пониманием того, что место, которое в искусстве числится за Репиным, в музыке занял Мусоргский – композитор XIX в., легко перепрыгнувший через сто лет.
До 18 августа