Как поместить целый город в театр

Российская культура вслед за мировой взяла курс на децентрализацию. Оперировать традиционными категориями «столичности» и «провинциальности» с каждым годом становится все труднее. Свежее подтверждение – программа открывшегося в Воронеже Платоновского фестиваля, составленная сплошь из спектаклей мировых театральных звезд первой величины – от Пиппо Дельбоно до Анжелена Прельжокажа и от Уэйна Макгрегора до Анатолия Васильева. Глядя на афишу форума, который курирует режиссер Михаил Бычков, трудно поверить в то, что все это происходит именно в Черноземье, а не, скажем, в Авиньоне, Амстердаме или Вене. Центральное событие нынешнего года – «Кавказский меловой круг» Бертольта Брехта, первая постановка великого немецкого режиссера Михаэля Тальхаймера во главе театра Berliner Ensemble, в последний раз гастролировавшего в России 11 лет назад – разумеется, в столице.

Еще совсем недавно проекты такого уровня и в самом деле можно было представить только в Москве и Петербурге, но Платоновский фестиваль старается следовать не федеральным, а международным социокультурным тенденциям. Именно поэтому в Воронеже ориентируются на характерную для европейских столиц типологию общегородского междисциплинарного форума, снимающего барьеры между жанрами и видами искусств, консолидирующего городское культурное пространство, ориентированного на максимально широкий охват аудитории и обращенного одновременно к самым разным возрастным и социальным группам. В этом смысле «100%», наиболее масштабный из проектов немецкой группы Rimini Protokoll, был создан как будто специально для воронежского фестиваля – даже странно, что его российскую версию спродюсировали лишь на восьмом по счету Платоновском.

Нетипичная франшиза

С тех пор как в 2008 г. Хельгард Хауг, Штефан Кэги и Даниэль Ветцель придумали «100%» для берлинского театра Hebbel am Ufer, едва ли не самая востребованная франшиза Rimini Protokoll обосновалась в 35 городах мира – от Лондона и Парижа до Токио и Мельбурна. Хотя термин «франшиза» тут можно использовать только с большой натяжкой. Структура документального спектакля, основанного на социологических данных, все это время остается неизменной – но реинкарнации «100%», как нетрудно догадаться, получаются столь же радикально непохожими друг на друга, сколь сильно отличаются между собой принимающие проект города.

Rimini Protokoll, как всегда, предпочитает иметь дело не с актерами, а с реальными людьми – так что участников постановки каждый раз отбирают из местных жителей по полу, возрасту, национальности, составу семьи, району проживания и другим критериям таким образом, чтобы сотня людей на сцене представляла статистический срез населения, коллективный портрет города.

В первом приближении драматургия «100% Воронеж» выглядит хоть и гуманистической, но вполне безыскусной: от сухих цифр – к стоящим за ними реальным людям, от абстрактного абриса города – к крупному плану растворяющегося в нем маленького человека. Финансовый аналитик, способный объяснить, что такое биткойн, даже вашей бабушке, недавно переживший клиническую смерть шоумен, страдающий от профдеформации работник кинопроката и 97 других героев спектакля открывают вечер парадом-алле. Дальше под электронный бит группы The Sheepray они будут выстраиваться в концентрические круги, рисуя демографическую карту города (в центре – пенсионеры, по краям – дошкольники), разбиваться на группы, овеществляя данные по национальному составу столицы Черноземья, а главное – попытаются осознать самих себя, отвечая на вопросы социологической анкеты, поднимая над головой разноцветные карточки или кучкуясь под плакатами «Я» и «Не я». На отечественной сцене давно не появлялось спектакля более насущного и злободневного: Rimini Protokoll предлагает увидеть город как общность разностей – а осознанность, как известно, первый шаг к толерантности.

На часть самых острых вопросов исполнители смогут ответить повторно – уже в режиме тайного голосования, в полной темноте, с помощью фонариков. Кто желал смерти членам своей семьи? Кто брал взятки? Кто давал взятки? Кто готов на убийство ради защиты своей семьи? Протагонистами проектов Rimini Protokoll становятся, как правило, сами зрители, и поначалу может показаться, что на «100% Воронеж» матрица дает сбой – ведь действие кипит на пятачке авансцены, у открытого микрофона: отойдя от предписанного сценария, участники спектакля высказываются в поддержку Олега Сенцова, выступают за сохранение зеленого пояса вокруг города и протестуют против платных парковок. Но чем ближе к финалу, тем очевиднее становится, что истинный эпицентр спектакля смещается в сторону зала, где публика все энергичнее отзывается на задаваемые со сцены вопросы, одновременно пристально наблюдая за реакцией своих соседей по партеру и ярусам. Кто считает, что мэр города должен быть избран горожанами? Кто считает, что официальные результаты выборов отличаются от реальных? Кто считает, что жители России и Украины – братья и сестры? И, наконец, едва ли не ключевой вопрос всего вечера: кто сегодня лгал на сцене?

Выход на большую сцену

Тут-то и начинается самое интересное. В спектаклях Rimini Protokoll рано или поздно наступает момент, когда действие незаметно переводится из социальной плоскости в художественную, а механизмы человеческих взаимоотношений становятся инструментом антропологии искусства. Под занавес героям «100% Воронеж» предлагается проявить свои, что называется, творческие задатки – когда еще им представится возможность выйти на театральную сцену. Кто может показать драматическую смерть? Кто может изобразить, что в него стреляют? Получается, конечно, довольно комично. Но вовсе не потому, что артисты непрофессиональные. На фоне художественной и человеческой правды проектов Rimini Protokoll столь же нелепо будет смотреться добрая половина того театра, в котором на подмостках показывают, изображают и перевоплощаются.

«100% Воронеж» напоминает о тектоническом сдвиге, разделившем в начале ХХ в. историю искусства на прошлое и настоящее: старое (оно же изобразительное) искусство копировало действительность, новое предпочло заниматься анализом, саморефлексией, познанием жизни, отказавшись от подражания, дублирования реальности. До сих пор такое искусство если и водилось в российском театре, то почти исключительно на камерных сценах. Сыгранный на самой вместительной городской сцене, в зале-тысячнике, сама архитектура которого воплощает привычную для академического искусства иерархию ценностей, «100% Воронеж» стал не только флагманским проектом Платоновского фестиваля, уже восьмой год прививающего зрителям из регионов вкус к сложному современному искусству, но и важнейшей вехой в истории отечественной сцены – кардинально меняющей отношение к восприятию и бытованию экспериментального, поискового театра в России.

Воронеж