Люцернский фестиваль собрал все цвета кожи и поет о новой европейской идентичности

На Моцартплац бурлила толпа. С разных сторон доносились звуки музыки: это играли этнические ансамбли, собирая вокруг толпы любопытных прохожих. Гортанное пение и танцы, необычные тембры и зажигательные ритмы сливались в многоголосый гул.

Это был особенный день в программе Люцернского фестиваля. Он назывался «День специальных событий» – Spesial Event Day. Ранним утром прямо на площади уже была спета и сыграна Sila (The Breath of the World, соч. 2013 г.) – это была европейская премьера оперы Джона Адамса, название которой использует понятие в культуре индейцев Аляски, означающее животворящее дыхание, которое создало мир.

А сейчас вокруг модернового здания Конгресс-центра пел и плясал стрит-фестиваль этнической музыки; он продолжался в городе целую неделю, и это был его финальный, кульминационный день. Турки и арабы, японцы и китайцы, разнообразные балканские ансамбли, сменяя друг друга, соревновались за внимание публики, гуляющей по эспланаде в погожий денек.

Тем временем внутри, в концертном зале Конгресс-центра, шел концерт Жорди Саваля и его двух коллективов: ансамбля Hesperion XXI и четырех вокалистов из La Capella Reial de Catalunya. Звучание барочных инструментов и голосов оттенялось хрипловатым тембром фольклорного певца Кассе Мади Диабате, чьи затейливые вокализы, обильно уснащенные гроздьями мелизмов, с очевидностью указывали на принадлежность малийской музыки великой монодической традиции, охватывавшей в Средние века добрую половину земного шара. Пение Кассе поддерживалось виртуозным аккомпанементом марокканского уда, мадагаскарской валихи (струнный щипковый инструмент), малийской коры (нечто среднее между арфой и лютней) и игривыми подтанцовками грациозных девушек.

Жорди Саваль представлял в Люцерне свой новый проект «Пути рабства», посвященный исследованию взаимовлияний музыкальных культур Африки, Европы и Америки, от Средневековья до наших дней. На конкретных музыкальных примерах он демонстрировал, как музыкальная культура рабов, вывезенных из Африки в Португалию, Испанию и Латинскую Америку, повлияла на мелос, ритмику и возникновение новых жанров культуры рабовладельцев. И наглядно показывал, как постепенная эмансипация черной Америки и утверждение первичных прав и свобод человека, провозглашенных Французской революцией, меняли соотношение культурных сил в Европе и Америке.

Все вместе – события, происходящие out door и in door, – работало на раскрытие генеральной идеи и девиза нынешнего фестиваля: Identity («Идентичность»).

Излишне говорить, почему именно сейчас европейцев так волнуют вопросы идентичности: они неразрывно связаны с проблемой беженцев, их адаптации в европейских реалиях и проблемой инкорпорации чуждых локальных культур в общеевропейский культурный код. Ровно те же проблемы поднимались нынешним летом на Зальцбургском фестивале, в доброй половине постановок которого так или иначе трактовалась тема беженцев, а шире – различные аспекты философской дилеммы «свой – чужой».

Однако этнической и квазиэтнической музыкой отнюдь не исчерпывается содержание поистине всеобъемлющей программы Люцернского фестиваля, на котором почтенная академическая музыка соседствует с экспериментальным творчеством современных композиторов. В Большом зале Конгресс-центра каждый вечер звучит симфоническая музыка в исполнении лучших оркестров мира. В соседнем Люцерн-зале утром проходят мастер-классы, днем, вечером и ночью идут концерты с уникальными программами. Фестиваль в Люцерне продолжается до конца первой декады сентября. Впереди – гастроли оркестров «Концертгебау», Венской и Берлинской филармоний, Питсбургского симфонического оркестра, Оркестра де Пари и оркестра Мариинского театра с Валерием Гергиевым.

Люцерн