Выставка «Москва, 1917. Взгляд с Ваганьковского холма» воскрешает исторические события и людей, их переживших
Это серьезная попытка анализа событий столетней давности
Юбилей революции должен, казалось бы, предоставить повод для выставок, где исторические события получат новое, адекватное современному сознанию общества, осмысление. Но пока попыток серьезного отношения к юбилею русской катастрофы в музейном мире не появлялось. Кроме выставки Российской государственной библиотеки «Москва, 1917. Взгляд с Ваганьковского холма».
Формально она посвящена истории Румянцевского музея, через несколько лет после революции потерявшего свои художественные фонды и превратившегося в Библиотеку Ленина. Но сделана выставка так умно и с таким теплым чувством к сотрудникам Румянцевского музея, ощущавшим свой профессиональный долг как личный, что вышла за рамки документального жанра. Ее герою – музею и героям – сотрудникам сочувствуешь, им сопереживаешь, как и всем, попавшим в Москве под колесо истории. Часть выставки представляет вещи из архива Александра Солженицына, подготовительные материалы к роману «Красное колесо».
Многочисленные документы, фрагменты из дневников свидетелей революционных событий, фотографии Москвы октябрьских дней семнадцатого года (кем сняты – неизвестно), фильм, где эти фотографии оживают, афиши, газеты и журналы, хронологические таблицы – экспонаты такие разные, что позволяют увидеть события с самых разных точек зрения. И тут даже протокол совета музея от 29 ноября 1917 г. красноречив: «Роль музея сейчас одна – быть хранителем цивилизации» и дальше обязательство работать в дни забастовок.
Все московские люди, судя по цитатам из мемуаров, ужасались происходящему, но каждый исполнял свои обязанности: музейщики принимали на хранение культурные ценности. (Софья Андреевна Толстая, например, отдала архив мужа со строгим предписанием без ее ведома никому его не показывать.) Газетчики соревновались в остроумии, насмехаясь над царем, Керенским и Лениным. В прокат вышел фильм «Истерзанныя души». Александр Вертинский 25 октября давал свой первый концерт в Москве, а 13 ноября, наверное, видел, как отпевали юнкеров, погибших в Кремле, потом сочинил песню «Я не знаю, кому и зачем это нужно». Один из его современников сетовал, что погибших большевиков хоронили у Кремлевской стены торжественно, а вот юнкеров – тихо. Но никто, кажется, до конца не понимал, что происходит.
До 20 сентября