В концерте фестиваля «Истории с оркестром» Владимир Юровский объяснил и сыграл Седьмую симфонию Малера

Вступительное слово дирижера длилось час сорок минут – такого в нашей концертной практике еще не было. Аудитория благодарно внимала рассказу Юровского об обстоятельствах создания Седьмой симфонии, премьере, а главное – структуре, темах, музыкальной логике сочинения. Специальных музыкальных терминов Юровский старался не употреблять, даже итальянское «пиццикато» заменил на русский «щипок», зато поручал оркестру играть короткие иллюстрации.

Юровский не скрыл от публики, что Седьмая слывет наименее удачной и кассовой из всех симфоний Густава Малера, но признался, что, на его взгляд, Седьмая как раз самая интересная из всех. Удалось ли ему доказать сказанное последовавшим после антракта исполнением симфонии? Едва ли.

Госоркестр имени Светланова с Седьмой более чем справился – прекрасно звучал и состав в целом, и группы, и все солисты, от тенор-горна до исполнителя на коровьих колокольцах, романтично прятавшегося в кулисе Зала Чайковского. Пять частей симфонии были организованы Юровским в тугое, слитное целое, и даже пространный финал не выказал признаков развала. Однако партитура осталась как она есть – неровной, клочковатой, дисгармоничной, содержащей вдохновенные страницы по соседству с неловкими и невыразительными. Малер воплотил череду смутных душевных состояний в форме симфонии – жанра, все же помнящего свою объективную классическую природу. В результате содержание выразилось не в форме, а в качестве сочинения.

Как это делал сам Малер в 1909 г., Юровский дал в той же программе увертюру к опере «Нюрнбергские мейстерзингеры» Вагнера, чья тема отражена в финале Седьмой, где Малер силится припасть к национальной немецкой цельности. В образовавшемся соседстве Вагнер, разумеется, победил.