Фестивалю «Кинотавр» удалось примирить жанр и реальность

С начала новой эры «Кинотавра» – момента, когда в 2005 г. его приобрел самый амбициозный из российских продюсеров Александр Роднянский, – фестиваль заявлял одну внятную цель: объединение разрозненных княжеств с условными названиями «простое доброе кино», «кино не для всех», «жанровуха», «чернуха» и проч. в некую кинематографическую Русь, где критериев разделения будет ровно два – талантливо или не очень. В погоне за универсальностью фестиваль ожидаемо бросало в крайности: 10 лет назад, когда из кинотавровских лабораторий на свет появились эстетствующие «новые тихие» – Борис Хлебников, Николай Хомерики, Бакур Бакурадзе, – «Кинотавр» (в том числе с трибуны Госдумы) обвиняли в нездоровой элитарности и попытке сконцентрироваться на самых противных сторонах российской жизни. В прошлом году критики, напротив, диагностировали, что тело фестиваля поражено яркими пятнами фальшивой телевизионной эстетики. Пока разные культурные кланы пеняли «Кинотавру» на то, как далек он от жизни, он шел от полюсов к золотой середине. В этом году отборочная комиссия собрала конкурс, в котором провинциальное смешалось со столичным, зрительское – с авторским, интеллектуальное – с эмоциональным. А жюри во главе с Евгением Мироновым, которого уважают и художники, и государственники, чрезвычайно метко раздало призы.

Приз за сценарий получила воронежская картина «Голова два уха» – по мнению многих, чуть ли не лучшая в конкурсе. Номинально приз ушел создателям – но на самом деле, конечно, самой жизни. Деревенского простака по имени Ваня неведомые предприниматели дернули в город, чтобы с его паспортом набрать кредитов, а потом оставить бесхозным в закусочной торгового центра. Так в реальности дело и было: издерганный кредиторами человек по имени Иван случайно встретил режиссера по имени Виталий, который в деревне под Воронежем снимал короткометражку, – и стал звездой «Кинотавра». «Голова два уха» – удивительный опыт богемного сопереживания человеку, который живет на ядовитых коктейлях из жестяных банок, готов поверить любому слову нанимателя из столицы, не робеет, когда его оставляют одного, и спокойно выживает в жестокой сумятице столицы, пытаясь на чистой искренности («Можно хозяина увидеть? За дверью неудобно говорить») справиться с единственной доступной провинциалам в городе работой – продажей черт-те чего неизвестно кому посредством звонка в дверь. Неказистый главный герой, он же сценарист, изложивший кинематографистам собственную жизнь как на духу, вышел на сцену за призом, спровоцировав дискуссии левацких критиков об эксплуатации простых людей проклятой богемой, но совершенно не выказав никаких признаков социального унижения: только радость от того, что смог донести собственную историю до удивительных, доселе незнакомых людей, которые, в отличие от него, видали до посещения фестиваля и пальмы, и магнолии, и Черное море. Неигровое кино на наших глазах превратилось в игровое – и в той же степени честное.

Один из главных героев условно зрительского кино под названием «Блокбастер», созданного бывшим критиком Романом Волобуевым и отмеченного специальным призом жюри «Кинотавра», – инфернальный коллектор в исполнении Сергея Епишева, которого в погоне за чужими деньгами пуля не берет и который теоретически запросто мог бы заявиться и в спокойный мир героя «Головы два уха». Жизненность предъявленных характеров – козырь волобуевского мира, который разом имеет отношение и к задорным криминальным боевикам вроде «Карты, деньги, два ствола», и к социальным драмам из отечественной криминальной хроники (главная героиня грабит пункт микрокредитования и ударяется в трип за счастливой жизнью). Криминальная сказка зеркалит реальность – прежде в российском кино такого не бывало.

Режиссер благостных глянцевых комедий «Жара» и «Любовь с акцентом» Резо Гигинеишвили на «Кинотавре» получил режиссерский приз за то, что тяжелейшие воспоминания детства переплавил в мелодраму дикого эмоционального накала. «Заложники», прежде показанные на Берлинале, рассказывают историю, знакомую каждому грузину, – о золотой молодежи, в начале 1980-х захватившей самолет с целью улететь в капиталистическую заграницу. В фильме есть некоторые постановочные просчеты, но сам факт, что режиссер патриотических комедий, бывший зять Никиты Михалкова, снимает кино о том, что люди, не посчитавшие возможным жить в тоталитарной духоте, предпочитают угнать самолет, – уже заслуживает награды за авторскую смелость.

Главный же пример смешения некомпонуемого – победитель «Кинотавра», «Аритмия» Бориса Хлебникова. Хлебников с самого начала карьеры был формалистом, наследующим, согласно критике, то Аки Каурисмяки, то Отару Иоселиани. В «Аритмии», фильме о докторе скорой помощи, безукоризненный флегматик впервые включает эмоцию: двухчасовая хроника из жизни малоимущих врачей, которые решают развестись, держит зрителей как образцовый триллер. Доказывая, что история из жизни обычных людей может быть самым страшным и слезоточивым кино из вообразимых, Хлебников вместе со сценаристкой Наталией Мещаниновой доказывает: реальная жизнь пугает и вдохновляет пуще любого вымысла.

Сочи