В Манеже показали Roman Photo Бориса Шармаца

В полностью освобожденном пространстве Манежа по центру на полу размечен квадрат. По обе его стороны выстроились исполнители – двадцать два танцовщика в пестрых лосинах и закрытых купальниках. Прямо перед зрительским сектором посередине установлен пюпитр, лицом к публике. На пюпитре – толстая книга «Мерс Каннингем: 50 лет». В ней рассказывается история полувекового творческого пути пионера contemporary dance. Книга полна фотоснимков, запечатлевших спектакли пяти десятилетий, от 50-х до 90-х. Собственно, эти фотографии и есть основа спектакля. Roman Photo – «роман в фотографиях».

Перформанс французского хореографа Бориса Шармаца уже был прежде показан, например, в лондонском Tate Modern и нью-йоркском MOMA. Московскую версию подготовила давняя соратница Шармаца – хореограф Ольга Духовная и студенты образовательного проекта СОТА.

Из колонок по сторонам доносится музыкально-звуковой коллаж (саунд-дизайн Паскаль Кено), такой, будто кто-то плавно вращает ручку радиоприемника, изредка останавливаясь то на одной, то на другой волне. Разве с той оговоркой, что все эти радиостанции передают буги-вуги, афробит, неизвестные записи Стива Райха и поэзию дадаистов. Танцовщики то поодиночке, то дуэтами, а то и всей гурьбой выходят, выбегают или выползают к центру игрового пространства, чтобы замереть на секунду в позиции, точно повторяющей ту, что изображена на черно-белом снимке одного из спектаклей Каннингема, – ту, которую ровно в этот момент видит публика на странице плавно листаемой книги на пюпитре.

Особенно завораживают эпизоды, где, выстроившись в линейку в профиль к публике, все танцовщики синхронно шагают будто в замедленной съемке, оставляя позади то одного, то другого – застывших в позах дискобола. Потом все вдруг ломанутся прямо в ряды зрителей, перескакивая по головам в сторону входа, где стоят уже готовые дать отпор всполошившиеся гигантские охранники. Распределившись по пространству, перформеры наконец замирают в положенных позах. Охранники что-то передают по рациям. Из окон видна кремлевская башня. Звук перескакивает на другую волну, все возвращаются на исходную позицию, перелистывается страница, кто-то кричит: «Семидесятые!»

В руках у каждого второго зрителя от начала до конца представления находился телефон с включенной камерой – по снимку на каждую мизансцену. Значит, во-первых, событие запомнится надолго. А во-вторых, раз спектакль по фотографиям провоцирует желание сфотографировать, то мы уже имеем дело не просто с безумной красотой, но и с торжеством кураторской концепции.