В Филармонии сыграли российскую премьеру оперы «Тезей» Генделя

Открытием концертного исполнения стали артисты из Донецка и Кривого Рога, уже обладающие европейским опытом и на равных правах вписавшиеся в интернациональный проект. Сопрано Катерина Каспер, не очень удачно начав, впоследствии создала воздушно-нежный образ возлюбленной Тезея Агилеи и парой медленных арий ввела зал в типовой барочный транс. Напротив, бравый контратенор Константин Дерри обнаружил оптимистичную часть украинской природы. Его парой стала очаровательная сопрано из Германии Катарина Рукгабер. Другой контратенор – Оуэн Уиллеттс из Британии темпераментно спел царя Эгея. Компанию уверенно дополнил российский баритон Игорь Подоплелов в моржовой партии жреца Минервы.

Одна из оперных партитур, которыми Георг Фридрих Гендель завоевывал Лондон, отличается тем, что написана не в трех актах, а в пяти, поскольку либреттист Никола Франческо Хайм попросту перевел французское либретто Филиппа Кино к опере Люлли, а во Франции была принята именно пятиактная структура. Однако Лондон новшество не возбранил: спектакль прошел в 1713 г. с успехом и начал приносить такую кассу, что после первых же двух представлений антрепренер смылся со всеми деньгами. Певцы и музыканты наверстали упущенное на следующих представлениях, а главное впечатление на лондонскую публику тогда произвела итальянка Элизабетта Пилотти-Скьявонетти, изображавшая волшебницу Медею. То же самое повторилось и сегодня на московской премьере, где Медею пела шведка Анн Халленберг. Роль, надо признать, благодарная – Медея предстает перед нами уже много лет после того, как она отомстила неверному мужу, зарезав двух их общих детей, но и сейчас она полна любовных планов, для осуществления которых все средства хороши. Несколько яростных, инфернальных арий удались певице неотразимо эффектно: фуриозные взлеты голоса венчались устрашающе грозными нотами, а злодейская прыть, не свойственная годам героини, звучала в разгоне колоратур.

Однако рядом с коварной бабой-ягою не потерялся очаровательный заглавный герой: вместо кастрата генделевских времен его спела любимица москвичей меццо-сопрано голландка Оливия Фермойлен, в чьем исполнении прославленный афинский воин оказался чист, благороден и даже наивен.

Особую радость доставили обычно редкие в операх барокко дуэты и ансамбли. Государственный камерный оркестр России играл на современных инструментах, но добавление клавесина и теорбы, умелые соло виолончелиста, а главным образом, стилистическая оснащенность и компетентность дирижера Федерико Марии Сарделли полностью убедили нас в превосходных качествах очередного открытого нам шедевра Генделя; недаром конкуренты называли его «чертов саксонец».