«Вечность» - безупречно элегантная и практически невыносимая французская мелодрама

В большом доме, расположенном где-то в земном раю (предположим, это юг Франции), живут супруги Артюр и Жюли Буржуа. У них три дочери – Элен, Анриетта и Валентина. Прелестная Валентина выходит замуж за Жюля – добродушного тихого человека значительно старше ее. Вскоре появляются на свет близнецы Луи и Жан, а затем Адриан. Наконец, рождается дочка, Марго, которую Валентина особенно любит и шепчет ей: «Вскоре ты познаешь замужество и роды, но ничто не сможет изменить нежность нашей любви». Еще большим счастьем Валентина наполняется, когда рождается Элизабет.

Не сдавайтесь, читайте дальше, терпите – тут не пересказано и первых 10 минут «Вечности».

Еще один ребенок, сообщает нам закадровый голос, проживает на свете всего день («эти несколько часов он носил имя Этьен»). Тут сердце Валентины наполняется тоской – ее мысли теперь «о пустоте в руках, о пробоине, куда утекало тепло». Проходит год – и вот она снова с младенцем на руках.

Но какое же имя выбрали для него родители? Ведь это страшно интересно!.. Пьер; а год спустя, для следующего, – Жюль. Но вскоре муж Валентины умирает. Она скорбит, но утешается, понимая, что муж «растворился в детях».

К 20-й минуте фильма Луи и Жан – «застенчивые, как все юноши, еще не познавшие женщин» – уже уходят на войну, а через 10 секунд матери синхронно придут две повестки. На 22-й минуте Валентина утешится, общаясь с дочерьми, на 24-й одна из них умрет, потом другая подрастет и уйдет в монастырь, а кто-то из оставшихся сыновей женится и начнет производить своих детей (тоже в немыслимых количествах). А голос за кадром, не меняя интонации, будет регистрировать рождения и смерти. И так весь фильм. Весь фильм, действие которого охватывает примерно 80 лет.

При обилии второплановых персонажей вьетнамский режиссер Чан Ань Хунг не делает ни малейшей попытки прописать их характеры. О героях-мужчинах мы не узнаем даже, где они работают. Дети вообще отличаются от кипарисов и пальм только тем, что умеют бегать и озорничать (в одном эпизоде милые проказники обливают маму водой), а, в принципе, на всю ораву отведено совсем небольшое количество служебных реплик. За редкими исключениями это почти предметы интерьера, и главная актерская задача Одри Тоту, Мелани Лоран и Беренис Бежо – обнимать эти объекты, долго целовать, а потом делать пронзительно скорбные лица, когда они умирают.

Количество трупов в «Вечности» легко сопоставимо с количеством покойников в «Молчании ягнят» и «Ганнибале», вместе взятых. Например: на берегу ослепительно красивой бухты отдыхает семья. Муж встает и идет к воде – и ты мгновенно понимаешь, что живым ему не вернуться, потому что уже четыре минуты никто не умирал. Конечно, он тонет – а жена, почуявшая неладное позже, чем зритель, с изменившимся лицом бежит к воде, чтобы узреть точку, дергающуюся и наконец исчезающую в безмятежной дали.

Это безупречно элегантный кадр – как и все остальные кадры в «Вечности», снятой выдающимся тайваньским оператором Марком Ли Пинбинем. Удивительные ракурсы; льющийся сразу отовсюду золотой свет; нежнейшие оттенки голубого и розового, малинового и зеленого. За кадром без остановки – Дебюсси, Лист, Бетховен, Бах, Гендель. Половина сцен снята в рапиде: когда персонажи бегают, они бегают очень медленно. В одной из сцен супруги целуются под сенью струй – буквально, рядом с небольшим водопадом.

Можно, как критик Антон Долин, сравнить «Вечность» с «Древом жизни» Терренса Малика и смотреть на нее как на попытку Чан Ань Хунга высказаться о главном в жизни: о любви и плаче по умершему (это объясняет и название, и стремление избавиться от всех лишних подробностей), попытку вообще представить жизнь как череду рождений, объятий, улыбок и смертей, которая все-таки бесконечно красива (в «Вечности» ни разу не идет дождь, лишь в последнем, прекрасном кадре на очередных целующихся влюбленных надвигается туча, сквозь которую пробиваются лучи). Но большинство критиков и зрителей восприняли «Вечность» холодно – и циничный европейский подход тоже более чем объясним, потому что для большинства фильм окажется всего лишь набором плотно упакованных банальностей.

Последняя фраза фильма частично повторяет первую: «У Артюра и Жюли Буржуа было пять дочерей. Две умерли в детстве, три другие – Элен, Анриетта и Валентина – были выданы замуж. От них произошли 18 внуков и внучек, 43 потомка во втором поколении, 154 в третьем, 231 в четвертом...» «Вечность» длится всего два часа, а не двести и не две тысячи – а ведь ничто не мешало начать ее действие где-то в эпохе палеолита, а закончить в будущем, где-нибудь перед концом света, который, можно не сомневаться, наступит ввиду катастрофического перенаселения планеты.

Под сенью струй, о Господи.

Автор – специальный корреспондент «Комсомольской правды»