Фестиваль «Территория» показал спектакль Дмитрия Волкострелова «Мы уже здесь»

Фестиваль «Территория» и Московский музей современного искусства показали столичной публике первую большую ретроспективу петербургского независимого «Театра post», созданного Дмитрием Волкостреловым. Гастроли проходили не на театральной площадке, а в выставочном пространстве, и это важно для понимания роли Волкострелова – он и режиссер, и современный художник в равной степени. Четыре спектакля из программы основаны на текстах Павла Пряжко – безусловно, главного драматурга «Театра post». Среди них и впервые показанная в Москве постановка Волкострелова «Мы уже здесь» о быте гипотетической марсианской колонии.

В будущем, каким его воображает Пряжко, техника меняется, а психология – нет. С Марсом налажено регулярное сообщение, там строят дома, а условия достаточно комфортны, чтобы женщина могла привезти с собой ребенка, но в самих героях нет ничего необычного. Они курят, рассказывают анекдоты, спорят и сплетничают: в общем, классические земляне. Квентин Тарантино написал бы похожие диалоги, придумай он кино про Красную планету. Вот только его космонавты, натрепавшись, потянулись бы за бластерами – и давай палить друг в дружку, а в пьесе «Мы уже здесь» нет ничего, кроме, собственно, разговоров.

Имитировать рутинную болтовню с диктофонной точностью – ноу-хау Павла Пряжко, как и блестящих актеров «Театра post». Но на сей раз режиссера Волкострелова потянуло к настоящему реалистическому театру с детальной лепкой характеров и добросовестной проработкой отношений. Пока футурологи мечтают о терраформировании Марса (т. е. о создании там земного климата), Волкострелов и Пряжко уже согревают, очеловечивают космическое будущее доступными искусству средствами. Каждый колонист индивидуален: нам неизвестны их функции (кроме Марины – она архитектор марсианских зданий), зато мы что-то понимаем об их мировоззрении, привычках, субординации в коллективе. Космонавтов играют постоянные актеры «Театра post» Алена Бондарчук, Иван Николаев, Алена Старостина, Павел Чинарев и внезапно сам Волкострелов, который, будучи актером по первой специальности, досадно редко выходит на сцену.

Как и в других своих проектах, режиссер сознательно затрудняет коммуникацию между спектаклем и публикой: не факт, что вы все увидите и поймете (как и в мире за пределами театра). В частности, кулисы и сцена меняются местами. В присутствии зрителей актеры не делают ничего или заняты бессмысленной работой – сворачивают и разворачивают футболки. Разговоры ведутся в соседнем полутемном зале, который нам показывают только через камеру ночного видения. На стену проецируется некачественное черно-белое изображение – как будто мы принимаем слабый марсианский сигнал.

В отличие от театрального зала в музейном пространстве нет подъема (ступенчатого пола) – поэтому на московских гастролях зрители перекрывали друг другу обзор. Это скорее художественное решение, чем оплошность организаторов, – при желании сделать этот самый подъем не составляет особого труда. С дальних рядов видно было только проекцию, да еще телевизор, передававший картинку с одной из камер: зрители могли наблюдать, как выцветает название пьесы, написанное на бумажке исчезающими чернилами. Это практически буквальная иллюстрация английской идиомы «смотреть, как сохнет краска»: Волкострелов явно считает скуку весьма плодотворным состоянием, а в монотонности видит своеобразную красоту.

В конце спектакля колонисты любуются закатом. Актеры покидают темную комнату и выстраиваются на сцене спиной к зрителям, а лицом к осветительным приборам. Прожекторы постепенно набирают мощность – как театральная люстра или предвечернее солнце. Обычно интеллектуальный режиссер Волкострелов не балует публику наивными приемами, поэтому сентиментальный финал сработал на ура. И стало в космосе немного теплее.