В Охотничьем замке Августа Сильного играют Чайковского и Эркки-Свена Тююра

Естественное желание человека соединять самые прекрасные вещи на свете – красивую музыку, пасторальные ландшафты и вкусную еду – часто становится неплохим основанием для возникновения летнего фестиваля, каких в Европе, где нет недостатка ни в одном, ни в другом, ни в третьем, образовалось множество.

Так, 24 года назад в благословенном местечке близ Дрездена возник уютный фестиваль камерной музыки. Знаменитый охотничий замок Августа Сильного в Морицбурге – шедевр саксонского барокко – стал главной его концертной площадкой. Возглавил фестиваль Ян Фоглер – виолончелист, сочетающий активную концертную практику с организацией сразу двух фестивалей: камерного Морицбургского и большого Дрезденского.

Формат камерного фестиваля на природе, в окружении лесов и полей, на которых пасутся кони и коровы, приглашает к некоторой пасторальной расслабленности. Морицбургский фестиваль симпатичен именно своей атмосферой – трогательно родственной. Все музыканты-участники живут в одном отеле, посреди леса, как одна большая семья. Дружелюбное веселье царит на репетициях – звуки их слышны по всему отелю – и за обильными совместными трапезами. Участники ансамблей съезжаются в Морицбург со всех концов земли: из Старого и из Нового света – благо Ян Фоглер хорошо знает музыкантскую тусовку в обеих частях, живя на два дома, в Нью-Йорке и в Дрездене.

Формат концертов – не просто камерный, а прямо-таки миниатюрный: в гостиной замка, стены которого украшены развесистыми оленьими рогами от пола до потолка, можно усадить от силы сотню слушателей. В местной старинной церкви помещается больше – примерно 300 человек. А программа составлена преимущественно из сочинений романтиков – Шумана, Мендельсона, Дворжака и, разумеется, Чайковского.

Сам Фоглер выступает на концертах чуть ли не ежедневно; иногда – в компании с братом-скрипачом Каи Фоглером или женой Мирой Ванг, тоже скрипачкой. Всю первую половину фестиваля в самых разнообразных ансамблях, с самым разным репертуаром блистал финский пианист Антти Сиирала. С равным перфекционизмом играл он и в Трио Шумана, и в сюите из «Ромео и Джульетты» Прокофьева, и в Трио Сметаны. Его принцип – играть равно хорошо все подряд – вызывал все возрастающее изумление, смешанное с восхищением. Особенно же отличился пианист в фортепианном Трио Чайковского ля-минор, в котором его партия запредельно сложно написана – почти как для инструментального концерта.

Во второй части – «Тема с вариациями» – Сиирала показал высший пилотаж. Поразила сверхъестественная отчетливость фразировки, пассионарность лидера, филигранная россыпь пассажей в IV вариации, нотки которых раскатывались дробно, кругло и споро, как мелкие жемчужинки. Однако же и другие участники ансамбля не отставали. Отличный скрипач Валерий Соколов и сам Ян Фоглер сыграли Чайковского азартно, мощно, насыщая музыку пылающей энергетикой и романтическим пафосом, что для Чайковского было, пожалуй, немного даже чересчур.

Запомнились густой и маслянистый, тягучий, как патока, волшебно насыщенный звук виолончели Нарека Хакназаряна; тембристая глубина и певучая сила альта британца Лоуренса Пауэра; строгая и точная игра американской альтистки Ким Кашкашиян; мягкое и гибкое, очень пластичное туше израильского пианиста Бориса Гилтбурга, замечательно чутко и музыкально сыгравшего партию в ля-мажорном Квинтете Дворжака. Увы, всего не перечислишь, а стоило бы: в ушах до сих пор стоит летучее эльфийское мельтешение струнных в виртуозном эпизоде из Струнного квартета Мендельсона, идущем в темпе prestissimo – фугато, так долго не дававшемся музыкантам на открытой репетиции в церкви – и вдруг так чудесно получившемся на следующий день, на концерте в замке.